Плешивый мальчик. Проза P.S. - Евгений Попов

Ему купили кеды.

Китайские кеды на рифленой белой подошве с белыми резиновыми кружочками по бокам, на которых – кольца, стрелки, иероглифы – торговый знак фирмы «Два мяча».

Он стрелой летел через весь город, прижимая покупку к груди. Он застучал засовом в деревянную дверь, и ему показалось, что прошел уже век, день и час.

Пока где-то в глубине дома не завозились.

И на крыльцо вышел небритый мужчина, который очень обрадовался, увидев мальчика.

– Сынок, – сказал он, – фью-у-ить.

А перед этим, незадолго до этого теплого осеннего вечера в ихнем маленьком городке случилось нечто неожиданное, взволновавшее умы и сердца граждан: в городке появились стиляги. Местная газета в подвальной статье «Плесень» писала: «Любимым развлечением этой компании являются танцы, причем не где-нибудь в клубе или на площадке, а на квартире, где единственным освещением является шкала радиоприемника, извергающего дикие звуки. На столе у них водка, лук и черный хлеб. Посмотрев на них, на их брюки-дудочки, на их тарзаньи прически, под которыми нет ни одной мысли, хочется спросить: «Откуда они?»

– Откуда они? – говорили жители.

– Откуда они? – строго глядя в притихший класс, сказал завуч, появившийся в шестом «А», чтобы провести урок географии. – Так сказать! Так сказать! Вы, ученики, все читали в газете про плесень, которая, э-э, стиляги!

Там, вы знаете, что там поминается Клопин, то есть Костя Клопин, выпускник этого года.

А брата его Вадима, ученика шестого «Б», вы, конечно, знаете, чш-ш, и знаете, что это тоже большой разгильдяй. Видимо, старший братец уже научил его, так сказать. Я займусь. А вы должны сделать вывод: Костя Клопин уже совсем было поступил в Политехнический институт, потому что сдал на пятерки. Но комиссия, прочтя статью, сказала: «Зачем нам такой стиляга-студент?» Ай, очень нехорошо. А вы бы стали делать как стиляги? Ты бы, Битков, стал танцевать в темноте? – обратился он к мальчику.

Все посмотрели на него. А он вскочил, бодро хлопнув крышкой парты, и отрапортовал:

– Никак нет!

А потом долго и с удивлением слушал завуча, образный рассказ учителя по географии:

– Красавец сибирских лесов пятнистый тигр вышел на беспредельный простор Паранойской долины…

Слушал и думал о том, что появление завуча на урок состоит из трех циклов: сначала самшитовая указка с выжженым «ПРИВЕТ ИЗ КРЫМА», потом – пузо, обтянутое синим пиджаком, а потом – большая умная голова, набитая знаниями и диковинными рассказами по географии.

– И тигр беспокойно нюхает воздух и думает – чем может поживиться он среди Паранойской долины…

И что это за долина такая – он не знает. И где она – он не знает, не знает и сейчас – ставьте ему двойку.

Ему купили кеды. Ему дали денег, он купил кеды и прибежал домой, а обрадованный, по обыкновению слегка выпивший папаша встретил его на крыльце.

Но он не слушал папашу, он скорее в дом, он скинул худые свои рыжие ботинки, напялил кеды и рывком зашнуровал их – чудно и горизонтально, как видел однажды у баскетболистов в кинохронике.

Пьяненький папаша хотел ему рассказать.

Хотел рассказать ему про свои несчастья, что он купил бутылку портвейна, а тут пришел родственник Иван, шофер с мясокомбината.

И выпил полбутылки.

И съел еще столовой ложкой банку какао со сгущенным молоком, которую папаша приготовил для сына, съел, приговаривая:

– Кохве очень вкусное. Я это кохве всегда с удовольствием ем…

Шофер – вор поросячьих ножек с мясокомбината.

Но он не слушал, он шнуровал кеды, и папаша улегся на кровать. Прикрыл голову газетой и захрапел.

А над комодом, на котором стояли духи, шкатулки и альбом для фотографий, висело зеркало.

И он залез на комод и стал рассматривать кеды в зеркало. Штаны набегали на кеды, а кеды были матовы, от них пахло резиной, клеем, загадочным Китаем.

И он округлил глаза и понял, что это не кеды, а стильные корочки-на-микропорочке, а на голове у него кок, и не школьные, а брюки-дудочки, и сейчас зазвучит музыка. «От Сибири до Калуги все танцуют буги-вуги», и заколышется его рубаха навыпуск с обезьянами, и заколышется его галстук с голыми женщинами. И он смотрел в зеркало и видел, как он уже с чувихами в Парке культуры и отдыха им. Горького, и народные дружинники режут уже брючки его ножницами и бреют голову с коком, и джазовые ударные, и «BAR» и «Visky». И он кинулся к папаше, сорвал с него непрочитанную газету, растолкал и объявил гордо:

– У меня кеды как у стиляги. Я теперь буду танцевать буги-вуги.

Папаша смотрел на него одним глазом, и физиономия его со сна сделалась багровой и синей.

Муха еще жужжала, осенняя муха в наступившей тишине.

– Хто? Как у стиляги? – недобро спросил он. – Ты? Буги-вуги? Да я эти кеды стиляжные к черту топором порублю!

Сын пулей кинулся на улицу, папаша за ним, свернув по дороге комод, несколько стульев, так что зазвенело разбитое зеркало и еще какое-то стекло.

Он летел по родной улице, которая была тихая улица и вся заросла свинячьей травкой, полынью, ромашками, а сзади «топ-топ-топ» и «Стой, сукин сын!».

– Если я – сукин сын, так ты – мой отец, – огрызался он на ходу.

Кеды все-таки обувь спортивная, поэтому, когда попозже он осторожно вернулся домой, тот уже остыл и молча сметал в жестяной совок зеркальные остатки.

…А смертельно обиженный на весь свет старший Клопин, Костя, поступивший в Политехнический институт только на следующий год, устраивался в этот теплый осенний период на работу слесарем на паровозо-вагоноремонтный завод, продолжая по вечерам упорно танцевать в темноте.

1965 г. – 8 февраля 1969 г.

Москва – Красноярск

P.S. Одной из характерных черт прежней власти было то, что она перманентно с кем-то боролась. В основном со своими же гражданами. Вот сейчас, на протяжении лет, читаешь это и думаешь – ну что, Власть, жалко тебе, что ль, было, если твои явно ЗАКОНОПОСЛУШНЫЕ граждане иной раз станцуют в темноте, потискают девочек и выпьют водки, убудет, что ль, от учения Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина-Хрущева-Брежнева-Андропова-Черненко-Горбачева? А вообще-то этот рассказ не о том, это – о нежности. Почти все рассказы, собранные в этой книге, о чувствах, а не идеях. Которые в основном и, пожалуй, без исключения гроша ломаного не стоят.

«Плесень» – поскольку у нас была страна с централизованным снабжением, то появившийся в одной из центральных газет фельетон «про стиляг» был немедленно воспроизведен в газетах практически каждого крупного города, но под тем же названием.

А деда Проня как-то приехал в тележке, на кобыле собственной в Красноярск рано утром, летом, когда молочная застойная тишина на улицах, и ставни заперты, а изнутри гайки на болты ставенные накручены: в опасении бандитов, людишек лихих.