Золотые слезы - Лори Макбейн

Джулиан невольно отшатнулся, словно уклоняясь от пощечины. Он отказывался верить и не сводил с Мары изумленного взгляда. Если бы на его глазах милый вислоухий спаниель превратился в гремучую змею, он, возможно, удивился бы куда меньше.

— Я люблю тебя, Mapa, — произнес молодой человек в отчаянии.

― Любите? — Девушка громко расхохоталась. — Да вы и понятия не имеете, что это такое! Похоть, а не любовь движет подобными вам людьми.

— Выходит, все это время ты играла со мной? Нарочно завлекала, чтобы посмеяться, когда я буду целовать тебя и говорить о том, как велика моя любовь?

Срывающийся голос Джулиана и его перекошенное от боли лицо чуть было не заронили в сердце Мары искру сострадания, но тут взгляд ее случайно упал на рубиновое ожерелье, напомнившее о цели его визита.

— Вы слишком легковерны и доверчивы, друг мой, — продолжала она. — То, с какой унизительной для себя жадностью вы ловили малейшие знаки моего внимания, достойно жалости. Вас никогда не интересовало, почему иной раз в течение целого дня я не удостаивала вас даже; взглядом, хотя вы из кожи вон лезли, чтобы попасться мне на глаза? Откровенно говоря, я ни разу в жизни не видела, чтобы человек так искусно сжился с ролью влюбленного слепца. А как вы краснели и дрожали, когда я ненароком касалась вашей руки или шептала на ухо какую-нибудь глупость! Но не стоит слишком огорчаться, Джулиан. Вы не одиноки в своем разочаровании. Уверяю, вы оказались в достойной компании. Мне случалось обводить вокруг пальца мужчин куда более взрослых и умудренных жизненным опытом. Однако их постигла та же участь.

— Довольно! — простонал юноша, сжимая виски ладонями. — Я не вынесу этого дольше! — Он закрыл глаза, по щекам его текли слезы. — Я любил тебя, Mapa. Я действительно… — начал было он, но, поняв всю тщетность своих стараний, не стал продолжать. Опустив голову, Джулиан молча отвернулся и бросился вон из комнаты.

Mapa с минуту смотрела на захлопнувшуюся за ним дверь, затем сделала шаг к окну и споткнулась обо что-то твердое. Девушка наклонилась и подняла с пола ожерелье и серьги.

— Эти камни похожи на застывшую кровь молодого джентльмена, — раздался голос за ее спиной.

— Оставь свое мнение при себе, Джэми, — резко отозвалась Mapa.

— Всегда вы так! Эх, мисс, разве вы можете послушаться разумного совета! — вздохнула та.

Mapa бросила через плечо яростный взгляд, придержав, однако, язвительные высказывания. Печальные глаза пожилой седоволосой женщины помешали девушке произнести то, о чем впоследствии она могла бы пожалеть.

— Беситесь сколько вам угодно, мисс, — продолжала между тем Джэми. — За долгие годы я успела привыкнуть к вашему строптивому нраву, и теперь все эти выходки меня не трогают. — Морщинистое лицо наперсницы действительно оставалось спокойным, в то время как ее прекрасная собеседница сурово хмурилась.

— Иногда ты слишком много себе позволяешь. Черт бы тебя побрал, болтливая старуха! — добавила Mapa шепотом, раздражаясь оттого, что ощущает чувство вины. А может быть, Джэми здесь ни при чем? Возможно, ей самой что-то не дает покоя, заставляя снова и. снова сомневаться в собственной правоте?

Mapa разжала кулак и еще раз внимательно посмотрела на рубины. Подарок Джулиана оказался дорогим и изысканным. Граненые камни играли на солнце, оживая в его лучах и притягивая взгляд. Со вздохом сожаления Mapa стала складывать драгоценности в кожаный мешочек.

— Черт! — вскрикнула она, уколовшись о булавку, скреплявшую концы шнурка. На пальце тут же выступила капля крови, и Mapa промокнула ее платочком.

— Господи, этого еще не хватало! Видит Бог, дурной знак, мисс! — взволнованно заметила Джэми, и ее изможденное лицо помрачнело.

Она подошла к Маре с резвостью, необычной для преклонного возраста, и, осенив себя крестом, быстро зашептала слова молитвы. Будучи небольшого роста, Джэми едва доходила Маре до плеча. Она стояла подле девушки, нервно теребя подол платья, и вся ее хрупкая фигура выражала невероятное страдание.

— Какие прекрасные рубины! — задумчиво и огорченно вымолвила Mapa. — Может быть, стоит оставить их себе?

Джэми круто развернулась и, вспыхнув до корней волос, с негодованием прошептала:

— Ни в коем случае! Они запятнаны кровью! Я не допущу, чтобы эти дьявольские камни хранились в доме О'Флиннов! И без того на нашу долю выпадает немало горя.

— Не беспокойся, Джэми, я пошутила, — вздохнула Mapa. — Только не стоит показывать их Брендану, иначе он заставит меня оставить их.

— Это верно. Если мистер Брендан ничего не будет знать, то и не огорчится от того, что их приходится вернуть. И напрасно вы улыбаетесь, мисс. Я ясно вижу, как на небосклоне судьбы О'Флиннов появились грозовые облака, — прошептала Джэми и забрала у Мары мешочек с драгоценностями. — Я позабочусь о том, чтобы молодой господин получил их назад в целости и сохранности, — сварливо добавила женщина, спрятав мешочек в складках юбки и скрестив руки на груди.

— Тогда, может, ты отнесешь ему и остальное? Я имею в виду медальон и платье.

Mapa решительно направилась к гардеробу и, распахнув дверцы, вытащила восхитительное вечернее платье из тяжелого малинового бархата. Модный покрой и отсутствие традиционного кружева вокруг декольте подчеркивали изящество линий. Mapa ласково коснулась пышных складок юбки и со вздохом перекинула платье через руку. Из ящичка туалетного столика она достала золотой медальон и, раскачивая его в воздухе наподобие маятника, поднесла к лицу Джэми. Для Мары явилось полной неожиданностью то, с каким проворством пожилая женщина ухватила его на лету.

— Браво! — рассмеялась девушка, признавая свое поражение, и протянула платье терпеливо ожидавшей Джэми.

— Не беспокойтесь, я лично доставлю подарки ил прежнему владельцу, — строго поджав губы, ответила та. — Mapa беспечно пожала плечами, взяла с трюмо щетку и принялась лениво расчесывать волосы.

— Поступай, как знаешь. Меня он больше не волнует, — скучающим тоном заявила она. — Только не задерживайся долго. Завтра утром мы уезжаем, и понадобится твоя помощь в сборах.

— Вы и оглянуться не успеете, как я вернусь, — заверила пожилая женщина и торопливо направилась к двери.

Mapa продолжала рассеянно водить щеткой по волосам, погрузившись в тягостные раздумья. Непривычное чувство вины одолевало ее при мысли о лорде Джулиане Вудридже, но стоило сосредоточиться на собственном отражении, как облик юного аристократа отступил на задний план и постепенно растворился.

Надрывный испуганный крик вывел Мару из задумчивости и заставил резко вскочить. Она отшвырнула щетку и бросилась в соседнюю комнату, где в углу под балдахином стояла детская кроватка, в которой лежал маленький мальчик. Mapa наклонилась и взяла его на руки. Малыш уткнулся заплаканным личиком в кружева на ее груди, мелкая дрожь, сотрясавшая его тельце, понемногу проходила, и он, всхлипывая, принялся рассказывать приснившийся ему страшный сон.