Морские дьяволы - Сергей Москвин

11 мая. 01.05

Три младших морских офицера в званиях от лейтенанта до капитан-лейтенанта разом повернули головы на стук в дверь каюты. Небольшая двухместная каюта размерами и планировкой напоминала купе в спальном вагоне: те же расположенные параллельно друг другу койки и пластиковый откидной столик между ними. Капитан-лейтенант и лейтенант сидели рядом друг с другом на одной из коек. Старший лейтенант, пользуясь возможностью, снял обувь и растянулся на соседней койке. Койка была ему явно мала, и вытянутые ноги рослого офицера упирались в переборку.

– Войдите! – громко крикнул он, услышав стук в дверь каюты.

– Встань с койки! – сейчас же приказал ему капитан-лейтенант.

Старший лейтенант опустил ноги на пол и подвинул к себе снятые ботинки. В этот момент дверь открылась и на пороге каюты возник кап-два[3]Петровский.

– Товарищи офицеры! – обратился к своим товарищам капитан-лейтенант, и все дружно поднялись, приветствуя старшего по званию. При этом старший лейтенант, так и не успевший надеть ботинки, остался стоять в одних носках.

– Сидите, сидите, – Петровский сделал рукой предупредительный жест и сам уселся на свободное место рядом со старшим лейтенантом.

Стоять вчетвером в узком пространстве двухместной каюты можно было, только тесно прижавшись друг к другу. Но даже если бы пространство позволяло, Петровский предпочел бы разговаривать с офицерами сидя, потому что испытывал скованность и даже некоторую робость в их присутствии.

Эти трое принадлежали к особой, совершенно незнакомой офицеру-подводнику касте «морских дьяволов». Только несколько раз во время командно-штабных учений флота Петровскому довелось наблюдать за действиями боевых пловцов. Первый раз это случилось в 1983 году на Балтийском флоте, когда недавний выпускник военно-морского училища Петровский нес службу вахтенным офицером на своей первой, еще дизельной подводной лодке. В соответствии с планом учений лодка отошла от места стоянки и в надводном положении направилась к выходу из бухты. Лейтенант Петровский как вахтенный офицер вместе с командиром корабля находился на рубочном мостике. Вдруг из пенного буруна, образующегося у носа лодки во время движения, прямо на носовую обшивку вылезли двое аквалангистов в невиданном снаряжении. Они провели всего несколько секунд на носу лодки и, спрыгнув в набегающие волны, снова исчезли в морской пучине. Петровский недоумевал, что означает их появление. Но буквально через минуту радист принес на мостик радиограмму с извещением о том, что корабль подвергся атаке группой боевых пловцов и был уничтожен. Две другие встречи с боевыми пловцами были аналогичны первой. Один раз лодка условно подорвалась на морских минах, расставленных подразделением подводных диверсантов, второй – в подводном положении скрытно доставила группу боевых пловцов в бухту условного противника. Но за все время службы Петровскому ни разу не довелось лично общаться с «морскими дьяволами». Подводный спецназ считался элитой даже среди отрядов специального назначения. В связи с особой секретностью решаемых задач даже внешность любого «морского дьявола» являлась секретной, так же, как и внешний облик действующих офицеров Службы внешней разведки. Ведь и сейчас из всего экипажа подводной лодки лишь один командир корабля знал, кем в действительности являются три офицера, прибывшие с самолетом-амфибией. Для всех остальных, согласно легенде, они являлись сотрудниками научно-исследовательского гидрографического института Министерства обороны, в задачу которых входила установка на лодке экстренно переброшенного по воздуху дополнительного специального оборудования.

– Через час будем в точке высадки, – сообщил Петровский всем присутствующим в каюте, но остановил взгляд на лице капитан-лейтенанта.

Тот сдержанно кивнул, зато старший лейтенант, успевший вставить ноги в ботинки, тут же поинтересовался:

– С местом не промахнетесь? Для вас, морских скитальцев, и миля не расстояние, а для нас, грешных, такая промашка чревата…

Он не стал приводить сравнение, чтобы не накликать беду, лишь многозначительно покачал головой.

– Данил! – сейчас же отреагировал на его реплику капитан-лейтенант и осуждающе посмотрел на подчиненного, хотя в душе был полностью согласен с ним.

В условиях, когда ресурс буксировщиков ограничен емкостью их аккумуляторных батарей, а время работы систем жизнеобеспечения определяется количеством оставшейся в дыхательном аппарате газовой смеси, даже незначительное отклонение от точки высадки может быть смертельно опасно. Потому что тогда пловцам придется затратить больше времени, чтобы добраться до конечной цели. Поскольку поиск ведется под водой в условиях ограниченной видимости, ошибка даже на одну морскую милю может привести к тому, что цель вообще не удастся обнаружить. А это, в свою очередь, будет означать для аквалангиста смерть от удушья после выработки в дыхательном аппарате всего регенерирующего состава.

– Не должны, – ответил командир подводной лодки на прозвучавший вопрос. – Я лично проверил все расчеты штурмана. Курс вычислен верно. В районе высадки отклонение от заданной точки не превысит двухсот метров.

– Дай-то бог, – заметил старший лейтенант.

Как всегда перед выходом на задание, он заметно нервничал, поэтому говорил больше, чем это требовалось. Командир группы боевых пловцов – капитан-лейтенант Ворохов знал, что стоит Данилу оказаться в воде, и его предстартовое волнение исчезнет, уступив место вниманию и предельной собранности. Ворохов уже давно заметил, что слабого человека экстремальная ситуация деморализует, а сильного, наоборот, мобилизует. Двое его подчиненных – старший лейтенант Бизяев и лейтенант Мамонтов – относились к числу последних. И не только потому, что слабаки просто не могли выдержать жесточайший отбор в специальный отряд боевых пловцов Главного управления военно-морской разведки. Как убедился Ворохов, при всей несхожести характеров и темпераментов Бизяева и Мамонтова объединяли несгибаемая воля, упорство и мужество – те качества, которые сам Станислав Ворохов более всего ценил в людях.

01.10

– Расчетная глубина выхода – сорок метров, но, если необходимо, мы можем всплыть под перископ, – обратился командир подводной лодки к старшему группы боевых пловцов. – Здесь относительно спокойный район. Судоходные пути проходят севернее и южнее. Теоретически здесь мы можем встретить только прогулочную яхту или рыболовецкую шхуну, но маловероятно, чтобы ночью они курсировали возле берега.

Выход из подводной лодки на глубине, являющейся почти предельной для аквалангиста в легком водолазном снаряжении, куда сложнее и рискованнее той же операции, осуществляемой на глубинах в несколько раз меньших. И командир группы боевых пловцов знал это, как никто другой. Но в то же время ему было известно немало примеров, когда тщательно спланированные операции проваливались только из-за того, что не учитывались случайности. Поэтому возможная встреча или даже столкновение всплывшей до перископной глубины подводной лодки с яхтой какого-нибудь любителя ночных прогулок по морю могла сорвать операцию стратегического значения.