Королева придурочная - Галина Врублевская

Вадик через пару дней притащил огромный букет цветов и плюхнулся перед женой на колени. Что ж, эти сцены она видела не раз и больше не верила им. С брезгливым равнодушием она поставила цветы в вазу и ушла на кухню готовить ужин.

Возможность решить все разом подвернулась неожиданно. На специализированном семинаре Ксения повстречала институтскую сокурсницу Марию и, преодолев себя, поделилась своими проблемами. Мария работала в одном из санаториев курортного района под Петербургом. Пообещала поговорить насчет подруги с главврачом и свое обещание сдержала.

Ксения Игоревна Королёва предстала перед своем будущим руководителем. Разговор был долгий и тягостный. Ей пришлось коснуться семейных дел, вынудивших ее искать работу в отдаленном от города месте. Молодая женщина произвела выгодное впечатление на главврача. У нее был хороший диплом, приличный опыт работы и несколько свидетельств о повышении квалификации. Кроме того, она была элегантна, воспитана, и внешне весьма привлекательна. Пожилой начальник, стараясь не обнаружить восхищения, скользнул взглядом по стройным ножкам Ксении, пробежался по ладной фигурке, гладко зачесанным русым волосам и вполне добропорядочно уставился на ее лицо. Даже неправильный прикус – нижняя челюсть ее слегка выдавалась вперед – не портил общего впечатления, а придавал лицу Ксении особенное, по-королевски отстраненное выражение.

Ксения была рада, что выдержала экзамен и будет принята на работу. Новый начальник Виктор Эдуардович понравился ей несмотря на непрезентабельный вид. Венчик редких волос вокруг лысины, заметное брюшко под белым халатом, напоминающее живот беременной женщины, пухлые короткие ручки, которыми он то и дело всплескивал при разговоре, мало соответствовали стандарту мужественности и статусу руководителя. Этакий доктор Айболит из детского мультика. Однако все формальные вопросы добродушный Айболит решил на удивление быстро. Через две недели он позвонил Ксении и сообщил, что она может приезжать хоть завтра. Ей уже выделена комната в семейном общежитии, а ребенка она сможет устроить в детский сад в ближайшем поселке.

Ксения дожидалась дня, когда мужа не будет дома. Он часто ездил по региону в командировки, занимался сбытом пищевых биодобавок. И вот – очередной отъезд на три дня. Ксения во чтобы-то ни стало должна была успеть. Трудовую книжку и справку на Никитку из детсада она заберет позже, но вещи предстояло собрать сразу. Ведь она уезжала с ребенком. Ксения отдавала себе отчет, что покидает эту квартиру навсегда. Квартиру, где прошло ее детство, где она была когда-то так счастлива в уютном мирке своего дома. Она понимала, ни по-доброму, ни через суд Вадик не вернет ей квартиру. Родители дали ей много: хорошее воспитание, образование, только не научили одному – умению постоять за себя. И потому она бежала от мужа, бросив все нажитое не одним поколением добро.

Такси пришло рано утром, когда дом еще спал. Ксения выбрала это время не только потому, что хотела избежать любопытных взглядов соседей. Она боялась, что муж выудит из них информацию о ее отъезде, отыщет таксиста, узнает, куда он отвез своих пассажиров: женщину и ребенка. Одним словом, киношный детектив с погоней уже разворачивался перед глазами Ксении, когда она, озираясь по сторонам, выносила вещи к крыльцу подъезда. Набралось несколько увесистых сумок и коробок, половина которых была заполнена книгами. И специальная литература, и художественная, и затрепанные папки с нотами – все, без чего Ксения не представляла себе дальнейшей жизни. Концертный рояль в санатории она опробовала, когда ездила на беседу с главврачом. Наличие инструмента было весомым фактором в пользу новой работы. Без мужчины она надеялась обойтись, но жить без музыки было невыносимо. Собственное пианино, стекло, фарфор и картины она бросала на произвол судьбы.

Даже вдвоем на заднем сидении оказалось тесновато. Полусонный Никитка, укутанный в теплый комбинезон, был зажат между мамой и упругим тюком с одеждой. Едва такси тронулось, Никитка уснул, склонив голову на колени мамы. Ксения застыла в оцепенении: лихорадка предшествующего дня улеглась. Женщина бездумно смотрела на качание «дворников» на лобовом стекле, и все происходящее казалось ей сном. Падал мокрый снег.

Вадик будто предчувствовал, что дома не ладно. Он раздумал ехать в еще один городок, где его ждали оптовики, и повернул машину назад, в Питер. Через два дня наступит Новый год, дела могут подождать. Все равно торговля в первые дни января замирает. Он выехал на почти свободное шоссе и поехал, соблюдая осторожность. Зря рисковать Вадик не любил. Однако при въезде в город чуть не столкнулся с едущим навстречу такси. Эти такси никогда не уступят дорогу. Вадик чертыхнулся, погрозил кулаком промчавшейся мимо машине, и в этот момент в его мозгу возникло странное видение: ему показалось, что на заднем сидении ежится женщина, похожая на его жену. Этого не могло быть. Впрочем, он толком не разглядел пассажирку: бесформенная фигура рядом с ней, привалилась к стеклу и загораживала ее. Вадик забеспокоился.

Дома он понял, что странное видение было явью и кинулся к соседям узнавать, не видел ли кто, когда и куда уехала его жена. Никто не помог прояснить ситуацию. Однако он сам окончательно уверился в том, что видел на шоссе именно Ксению. Он не ошибся – то была она. Правда, Вадик не заметил спящего на коленях матери сына, а потому недоумевал, куда она дела Никитку. Может, отвезла к родственникам или к подругам? В разгоряченном мозгу всплыла новая деталь темная фигура рядом с женой. Громоздкий тюк Вадик принял за человека, и фантазия его расцвела. Любовник! Сомнений быть не могло. Черт с ним, с ребенком, Никитку он разыщет позже. Сейчас главная задача – догнать беглецов и расправиться с ними. Но где их искать? Они ехали на такси, – значит, где-то не очень далеко должны были высадиться. Вадик стал выстраивать логическую цепочку. Встречное такси ехало на Северо-Запад, в сторону Карельского перешейка. Направление поисков сужалось. Ясно, жена с любовником бежали в Финляндию! До нее рукой подать, чуть больше сотни километров. За границей они будут недосягаемы! Но догнать беглецов уже не было никакой возможности. Вадик помчался в финское посольство – заявить о паре злоумышленников, везущих с собой наркотики. Но было еще слишком рано, офис посольства не работал. Вадика это не остановило. Он разбил стекло в будке охранника и потребовал, чтобы Финляндия закрыла границы с Россией. За Вадиком приехал милицейский наряд, его забрали в отделение. Поскольку инцидент был связан с иностранной державой, все оформили честь по чести. Запросили по телефону погранпункт, передали сведения на предполагаемых контрабандистов: гражданку Озерову Ксению и ее спутника, по особым приметам – мужчину громадного роста и необъятной толщины. К вечеру выяснилось, что названные люди так и не появились на границе. Вадика хотели отпустить, оформив протокол за хулиганство. Но он продолжал кричать и буйствовать. Учитывая, что задержанный оказался абсолютно трезв, его переправили в психоневрологический институт на освидетельствование.

С того декабрьского утра прошло около месяца. Но Ксения недолго радовалась своему избавлению. Жизнь в санатории преподнесла сюрпризы. По сути, от санатории осталось только его незатейливое название «Волна». В советское время модная профсоюзная лечебница, теперь «Волна» предстала полуразрушенными, на треть заполненными корпусами, и только в летний сезон отдыхающих становилось больше. Общежитие, та самая барская усадьба, восхитившая Ксению в день приезда, топилась плохо. Никитка не вылезал из простуд. Переставший функционировать лечебный корпус, грязе– и водолечебницы были в запустении, а оборудование зала ЛФК полностью разворовали. Лишь в подвале здания, там, где прежде были прачечная и хозпомещения, ныне работали частный фитнес-клуб, сауна и несколько платных кабинетов, ориентированных преимущественно на лечение богатых пациентов. По выходным дням в них царило оживление. Измотавшиеся за неделю бизнесмены и их подруги приезжали туда поправить свое здоровье и повеселиться. Но для Ксении это была чужая территория. Она только раза два заглядывала туда к Марии, арендовавшей помещение для своего платного кабинета. Неимущие пациенты санатория в эти кабинеты доступа не имели.