Формула алхимика - Игорь Лебедев

Криминалист Жарков поднялся от трупа и подошел к Ардову, указав на стену в том месте, где начинались кровавые потеки.

— Полоснули здесь, — начал он реконструкцию происшествия. — Убийца того же роста, что и жертва, — не ниже пяти футов четырех дюймов. Вероятно, поджидал на этом месте. Дождался, пока пройдет мимо, подскочил сзади и махнул.

Жарков показал, каким движением преступник нанес смертельную рану.

— Сопротивления не было. Убийца перерезал яремную вену, так что парень истек кровью буквально за мгновенья. Сделал пару шагов и… — Петр Павлович кивнул в сторону тела.

— Почему вы думаете, что ждал? — возразил Илья Алексеевич. — Преступник мог двигаться следом, а здесь нагнал.

— Если бы нагонял, жертва наверняка обернулась бы на шум. Такой чистой линии не получилось бы.

Криминалист провел ногтем большого пальца по своей шее, показывая, какой разрез был сделан на шее молодого человека.

— Ну, или были знакомы и шли вместе, — продолжил размышления Илья Алексеевич и наклонился, приметив что-то любопытное у себя под ногами.

— Пожалуй, возможно и такое, — согласился Петр Павлович. — Если полностью доверял спутнику, то мог и не придать значения маневру. Шли, беседовали…

Ардов поднял с земли и протянул коллеге дамскую шпильку с миниатюрным перламутровым цветком. Тот повертел ее в руках.

— Хм… Бог знает, сколько она здесь пролежала, Илья Алексеевич, — усомнился он, но все же извлек из кармана бумажный конверт и опустил в него улику.

Ардов подошел к бездыханному телу.

— Края пореза удивительно ровные, — отметил Петр Павлович, подойдя следом.

— Очень острый нож?

Криминалист пожал плечами:

— Не исключал бы и бритву. Трахея рассечена на редкость чисто.

— Выходит, убийца готовился заранее.

— Да уж, аффект не просматривается.

Сыщик обернулся к старшему дворнику и кивнул на труп:

— Вы его знаете?

— Никак нет! — с готовностью откликнулся бородач. — Не наш жилец.

— И не встречали?

— Не припомню, ваше благородие.

Ардов обратил вопросительный взгляд к городовому, тот отрицательно помотал головой — тоже не знает.

За спинами чинов полиции раздался грохот подводы, прибывшей под предводительством рыжебородого околоточного надзирателя Свинцова.

— Прикажете грузить, ваше благородие? — бодро справился он.

— Грузите.

Илья Алексеевич передал околоточному найденную фуражку и отправился осматривать двор вместе с Жарковым.

— Что ж ты, еловая душа, такие происшествия у себя допускаешь? — тут же насел Свинцов на старшего дворника, одновременно давая знак городовому и еще паре мужиков из домовой обслуги, стоявшим поодаль в ожидании команды к погрузке.

— Небывалое дело, господин околоточный надзиратель!

— За что ж мы тебе медаль давали? — не унимался Свинцов, находивший некоторое спасение от скуки, стращая старика. — Мы тебе медаль, а ты нам — пожалуйста: жмура при всем параде. Хороша благодарность. Ох и расстроится Евсей Макарыч… Ох и будет кричать… «Зачем же мы Даниле Аристарховичу медаль дали? — будет кричать. — Лучше бы Авдей Гаврилычу из 36-го дома дали! У него, поди, жмуры по подворотням не валяются. У него, поди, порядок в хозяйстве»…

— Прошу заметить, первый раз за тридцать шесть лет беспорочной службы! — не различив шуточного тона околоточного, дрогнувшим голосом взялся оправдываться старший дворник.

— Что же, что тридцать шесть, — гнул свое Свинцов, пряча улыбку в бороду. — Авдей Гаврилыч, поди, жмуров у себя не разбрасывает, от него такого не жди.

— У Авдей Гаврилыча третьего дня драка во дворе была! — заступился за своего начальника младший дворник, привлеченный к погрузке. — У них там водопроводчик жильца избил!..

Общими усилиями тело было перенесено на дубовые доски подводы, которые извозчик предварительно застелил клеенкой.

На обед Ардов отправился к княгине Баратовой, которая обожала крестника и требовала ежедневных визитов. По заведенной традиции прием пищи сопровождался музыкой, вытекавшей из шкатулки-аристона, ручку которой торжественно вращал старик-лакей в расшитой ливрее. Испещренные дырочками латунные диски в бумажных конвертах Баратовой регулярно присылала по почте швейцарская компания «Ehrlich Brevete», наладившая перфорированную запись последних музыкальных новинок Европы.

Анастасия Аркадьевна нуждалась в мнениях крестника по обширному кругу вопросов. Для начала обсудили предстоящий костюмированный бал английской знати в резиденции герцогини Девонширской на Пикадилли по случаю бриллиантового юбилея правления королевы Виктории. Фантазии англичан можно было позавидовать: барон Адольф фон Андре намеревался предстать в образе Бенвенутто Челлини, лорд Георг Родней пообещал облачиться в костюм короля Артура, а баронесса фон Андре решила нарядиться Дездемоной.

— Прекрасная идея, вы не находите? — справилась княгиня у гостя. — Надо бы посоветовать государыне. Между прочим, она без ума от старинных костюмов московского двора — все эти меха, кафтаны, жемчуга и самоцветы…

— Пожалуй, ей бы пошел костюм Марьи Ильиничны,[4] — согласился Ардов, вспомнив иллюстрации Соломко[5] к «Сказке о царе Салтане» для издательства Суворина.

— Государыня не прочь восстановить некоторые обряды тех времен, — слегка понизив тон, секретным голосом добавила Анастасия Аркадьевна.

— Через пять лет будет 290-летие дома Романовых, — поддержал Илья Алексеевич. — Прекрасный повод нарядиться в стрельцов и сокольничих.

Княгиня пришла в совершеннейший восторг от идеи маскарада при русском дворе и еще долго фантазировала, в каком костюме мог бы органично смотреться ее гарнитур из массивных изумрудов.

Далее коснулись вопроса целесообразности приобретения в конюшню гигиенически-экономического аппарата для кормления лошадей овсом производства фабрики проволочных изделий братьев Млынарских и обменялись мнениями насчет объявленной в «Ниве» подписки на 12 томов Боборыкина.[6]

— Писатель этот значительный, — размышляла вслух Анастасия Аркадьевна, — самим Толстым ценимый… Думаю, такого надо иметь в библиотеке. К тому же ведь это именно он ввел у нас понятие «интеллигенция». Вы как его понимаете? — ошарашила она собеседника непредсказуемым скачком мысли.