Штормовой прилив - Дэн Патрик

– Мне ещё нужно рассказать всем о Владибогдане. – Кристофин бросила застенчивый взгляд на парня. – О том, как Империя забирает детей и вынуждает служить в своих интересах.

Он кивнул.

– Да-да, вот только мои таланты скорее относятся к развязыванию драк, а не в части убеждений, поэтому в первую очередь я планирую поднять восстание.

Стейнер надеялся получить одобрение пирата, но его рассуждения встретила тишина. Лишь всплески воды нарушали тягостное молчание.

– Это всё? – наконец заговорила Ромола, меряя его недоверчивым взглядом. – Хочешь ввязаться в заварушку и надеешься, что тебя не возьмут численностью? Ты всерьёз возомнил, что именно это вдохновит народ на восстание?

– Меня поддержат, – неуверенно возразил Стейнер. – Я отыщу Фельгенхауэр. С ней у нас больше шансов.

– Конечно… – Ромола медленно кивнула, но тревога в её глазах лишь усилилась.

* * *

Следующий час Стейнер провёл на палубе, строгая коряги и беседуя с Кристофин. С тех пор как он сбежал с Владибогдана, влюблённые редко расставались: каждую свободную минуту они шептались, рассказывая друг другу о пережитых злоключениях. Стейнер не мог удержаться, чтобы не целовать девушку, когда никто не смотрел. Вот и сейчас он не сводил с Кристофин глаз, изучая каждый изгиб её тела, каждый жест и выражение лица.

– Как было бы замечательно попробовать хоть что-то, помимо корабельных пайков, – мечтательно протянула дочь трактирщика, опираясь на край борта и глядя на береговую линию, где их ждал Вираг.

– Пожалуй, я и сам слегка устал от рыбы и сухих галет, – согласился Стейнер.

Кристофин одарила его улыбкой.

– Может, получится отыскать комнату в таверне, и этой ночью сможем побыть в одиночестве…

Судно было переполнено людьми, и среди храпа, болтовни, споров и других, менее приятных звуков, оказалось трудно найти даже минуту покоя.

– В одиночестве? – Стейнер вскинул бровь, медленно кивнул и расплылся в улыбке. – Идея прекрасная. Как по мне, я уже давно не наслаждался подобной роскошью.

Из наблюдательного пункта на мачте донеслось предупреждение о приближающемся береге, и судно немедленно ожило. С носа кроваво-красного фрегата Стейнер наблюдал, как люди спешили на верхнюю палубу. Первыми показались семеро послушников не старше тринадцати лет. Лица ребят сияли от воодушевления, воздух наполнился вопросами и пересудами. За последние несколько недель беглецы немного поправились, но по-прежнему напоминали огородных пугал. Стейнер задумался, скучали ли по ним их семьи или, наоборот, стыдятся запятнанной колдовской меткой репутации.

– Что тебя тревожит? – спросила Кристофин, заметив хмурый взгляд любимого.

– Просто интересно, какой приём ждёт этих детей на родине… Примут ли их обратно.

– Беспокоиться следует не только о родителях. – Дочь трактирщика вновь опустила глаза на волны. – Дело в целом городе, который наверняка ополчился против них.

Марек вышел из каюты и направился к сыну, чтобы заключить в крепкие объятия. С широкой улыбкой он похлопал отца по плечу.

– Уж три недели на судне, – кузнец отступил на шаг, чтобы вновь оглядеть Стейнера, – а я до сих пор не могу поверить, что мы вернули тебя. Каждое утро радуюсь этому чуду.

Бывший пленник Владибогдана посмотрел на руки отца, так похожие на его собственные, исполосованные шрамами, с ярко выделяющимися на бледной коже ожогами и пятнами.

– За последние несколько месяцев произошло множество событий, в которые сложно поверить, – согласился Стейнер. – Но лучше не ставить под сомнение удачу, а быть за неё благодарными.

Марек рассмеялся и вскинул брови, глядя на Кристофин.

– Кажется, сын подумывает о профессии философа-воина.

– Меня беспокоит не столько философская часть, – проворчала дочь трактирщика, – сколько воинственная. Если действовать неосмотрительно, то можно умереть в расцвете лет. А мне, между прочим, он ещё нужен.

– Думаю, вам предстоит провести вместе много чудесных лет, – усмехнулся Марек. – Однако в дороге тебе лучше пока ночевать с Хьелльрунн.

Кристофин молча прищурилась, но кузнец не заметил её негласного протеста, так как на палубу поднялась Кими Энхтуйя. За ней по пятам следовала Марозволк, которая по-прежнему носила форму Зоркой, хотя от маски в виде рычащей волчьей морды всё-таки отказалась. Обе уроженки Ямала выделялись среди светлокожей команды корабля и послушников академий своей тёмной кожей и копной мелких косичек. Заметив в толпе Стейнера, Кими кивнула, сохраняя однако бесстрастное выражение лица. Она не подошла, наглядно продемонстрировав выросшую между ними стену. Принцесса подвела за руку маленького Максима к перилам, откуда можно было в полной мере полюбоваться Свингеттевеем. Благодаря смуглой коже мальчика можно было спутать со спригганом, если не считать изобилия тёмных кудрей, которые намекали на корни из Шанисронда. Стейнер ощутил приступ… ревности? Они с Максимом помогали друг другу на Владибогдане, но нынче мальчик предпочитал компанию ямалской принцессы. И разве его можно винить?

От носа до кормы стоял восторженный гул – все жаждали узреть первые очертания Вирага.

– Как обстоят дела с её высочеством? – Марек обеспокоенно глянул на девушку.

– Кажется, она меня избегает. – Стейнер отвернулся и посмотрел в море. – Отдав амулет «Огненной пытки», Кими пошла на риск. Должно быть, ей тяжело смириться с решением, – предположил он, глубоко вздохнув.

– Трудно вообразить существование подобного артефакта, – прокомментировал Марек. – Нелегко поверить, что простая вещица обладала достаточной мощью, чтобы захватить в плен умершие души.

– Не просто захватить, но и править ими, – шёпотом добавил Стейнер.

Кристофин сжала его руку.

– Ты правильно поступил, уничтожив его.

Безусловно, её переполняли вопросы об острове, однако рассказать об «Огненной пытке» было непросто. За последние три недели Стейнер не раз просыпался среди ночи от кошмаров, которые всегда повторялись: он не выжил в битве на площади, а умер и превратился в Огненного духа, став пленником на острове, обязанным вечно служить Империи и находиться под постоянным наблюдением Зорких из-под прорезей масок.

Выбросив из головы мысли о страшном сне, Стейнер перевёл взгляд на Кими.

– Я обещал сделать всё, чтобы прекратить травлю народа Ямала. Но я один против целой Империи, и данное обещание легло мне на плечи тяжким грузом. Намного тяжелее, чем я думал.

– Что-нибудь придумаем, – ободряюще заметила Кристофин.

– Верно, – согласился Марек. – Мне тоже надоела смиренная жизнь. Пора начать бороться с гнётом Империи.

Корабль приближался к белым зазубренным утёсам Свингеттевея, и с каждой пройденной лигой смех на борту становился громче, а улыбки лучезарнее.