Скажи, что ты будешь мой - Лидия Чайка

Я слонялась по ярмарке уже часа два, не меньше. Смогла обогатиться на три золотые монеты и шла дальше. Зачем? Этих денег вполне бы хватило на неделю, если использовать по минимуму, тратясь на хлеб и тонизирующее зелье. Протянуть можно, но мне еще пригодятся силы, чтобы снова выйти из укрытия, расположенного под протекающей в нескольких местах крышей и опять идти воровать. Или жульничать. Я легко могла разуть любителя азартных игр в карты. Или броситься под карету, а потом требовать деньги за нанесенный моральный ущерб. Иногда удача отворачивалась от меня и платить приходилось еще и за физические повреждения. Ничего, знала я одного хорошего целителя, который, так же, как и я, был вынужден коротать дни на улице. Найти его иногда бывало сложно. Но он никогда не отказывал в помощи. А уж если ты подмажешь его монеткой, то и с собой мог что дать. Этот маг ловко лазил в целительские лавки за нужными составами, не тратясь на создание своих зелий. Да и варить их было негде.

Выйдя на круглую площадку, посередине который высился фонтан, я закрутила головой, решая, в какую сторону идти дальше. Это место я знала довольно хорошо. И каменную красоту, по которой медленно стекала чистая на первый взгляд вода, успела рассмотреть. Две, облаченные в легкие одежды девы удерживали большой кувшин, из которого и текла вода. Вечером, когда становилось совсем темно, вокруг фонтана начинали кружить магические разноцветные светильники. Я, когда состояние было совсем паршивое, бывало, приходила сюда и, устроившись на бортике, опускала во всегда холодную воду руку и выводила в ней круги. Странным образом получалось успокоиться и жить дальше, какое-то время не терзаясь совестью и отчаянием.

Свою следующую жертву я выбрала внезапно. Увидела высокого, симпатичного блондина возле палатки, в которой продавали зачарованные клинки и, сразу оценив обстановку, решилась. Одет незнакомец был хорошо. Черные дорогие брюки, кожаная куртка, на левом предплечье виднеется нашивка. Разобрать, что там изображено не смогла. Но и не важно это сейчас было. Самое главное в случае чего убежать. Еще лучше, если меня никто так и не заметит. На таких, как я, редко обращали внимание. Чаще всего богато разодетые люди и нелюди смотрели на меня с пренебрежением или брезгливостью.

Сунув руки в карманы штанов, исподлобья посмотрела сначала в одну сторону площадки, потом в другую. Народу здесь было поменьше, чем в торговых рядах, но все равно достаточно, чтобы если что, списать все на неуклюжесть. Дескать, шла, споткнулась и случайно задела благородного лэрда плечом. Он посмотрит на меня, поморщится, произнесет какое-нибудь оскорбление и потеряет ко мне всякий интерес. Я этим временем буду уже улепетывать, пряча в карман улов. Какой он будет? Одному мертвому вампиру известно. Это словно лотерея — никогда не знаешь, что вытянешь. Но чаще всего рука сама тянулась к монетам. Есть такая особенность у воров — чуять деньги.

Плавный шаг. Бесшумный, осторожный… Чтобы блондинчик не вздумал оборачиваться, заинтересованный шагами за своей спиной. Шума здесь было предостаточно, но, опять же, предосторожность не была лишней. Жизнь моя была не завидной, но… Это моя жизнь. И я разобью костяшки в кровь, вгрызусь зубами, вцеплюсь мертвой хваткой в шанс прожить еще хотя бы пару дней более-менее спокойно. Не сыто, но хотя бы спокойно.

Я подошла на опасно близкое расстояние к мужчине. Продавец, увлеченный рассказом о стали, из которой был создан один из клинков, не обратил внимания на оборванца-мальчишку, коим я сейчас была, никакого внимания. У моей почти двухметровой жертвы глаз на затылке не было, так что…

Да, я рисковала. Этот богач не был ни худым, ни толстым. Широкие плечи, привыкшие держать в ладонях оружие руки… И в карманах, я знала это наверняка, было чем поживиться. Была не была!

Протянула руку, быстро провела ей перед задним карманом брюк и извлекла из оного кулон с точно драгоценными камнями. Только хотела спрятать улов и быстро скрыться, как мою конечность с силой перехватили за запястье, сдавливая так, что еще немного, и от боли из глаз потекут слезы.

— Пусти, ненормальный! — выпалила и дернула рукой. Слабо, специально, чтобы поймавший меня на воровстве мужчина, потерял бдительность, думая, что я настолько слаба. От тощего парнишки не ждут дюжей силы. Я ей и не обладала, зато бытовой магией могла шандарахнуть похлеще боевого заклинания.

— Хотел обокрасть меня, сопляк? — выплюнул слова блондин, склоняясь над моим лицом.

— Пустите, — всхлипнула. Играла на публику. Давила на жалость, которой, скорее всего, у этого богатея с рождения не было. И взяться было не от куда. — Пощадите сироту. Я просто хочу есть!

Тут не соврала. На самом деле являлась сиротой и ужасно хотела вгрызться зубами в сочный и хорошо прожаренный кусок мяса. В последний раз я ела такой незадолго до смерти родных. С тех пор перебивалась, чем получалось. Чаще всего это был хлеб, не самая свежая колбаса и сыр.

— Хочешь есть, иди, работай, — продолжал шипеть аки жирная змея глазастый. Глаза у него, к слову сказать, были выразительные. И холодные настолько, что подумалось, что там на самом деле застыли льдинки.

Вновь шмыгнула носом, провела рукавом куртки по носу, якобы вытирая сопли. Моя жертва поморщилась. Медлить более было нельзя. Еще немного и стражи обратят на этот цирк внимание. Сбежать в этом случае будет еще сложнее.

С силой саданула коленом незнакомца по самому дорогому месту, вывернула руку и дала деру, крепко сжимая в ладони кулон. Замершие неподалеку зеваки во все глаза смотрели на меня, но задержать и не пытались. Еще бы… я могла легко повторить этот маневр. Еще и магией добавить. Вместо выведения вшей, наоборот, натравить их на своего обидчика.

Бежала, не оглядываясь, чтобы ненароком не налететь на кого-нибудь. Задерживаться было нельзя. Если этот два метра гнева нагонит меня, до своей берлоги под крышей я могу и не добраться. Ближайшие лет десять. Такие, как этот блондинчик, не щадят таких, как я. Даст на лапу судье, и он упечет меня надолго в места лишения свободы. Сбежать оттуда практически невозможно. Магию блокируют, охраняют строго. Еще Нитс рассказывал, каково там живется. Сам он коротал в колонии целых пять лет.

Резко повернула влево, перепрыгнула через мешок с каким-то товаром, который выгрузили из телеги, но пока не занесли под хлипкую крышу палатки. За спиной послышалась отборная ругань. То ли жертва грабежа выругалась, то ли хозяин палатки. Я слегка задела мешок мыском ботинка.

Замедлилась уже за пределами ярмарки. Вбежала в один из тупиков, расположенных между домами, и притаилась за деревянной бочкой, из которой противно чем-то пахло. Прислушалась, боясь расслышать торопливые приближающиеся шаги. Все было относительно тихо. Люди, само собой, проходили мимо домов, разговаривали, смеялись, но не более. Никто не преследовал меня. Странно, я думала, этот блондин не спустит кражу. Поймает и, как минимум, сдаст стражам.

Подождав минут пять, стала выбираться из своего укрытия. Одежда впитала мерзкий запах какой-то кислятины и, как итог, когда вышла на дорогу, по которой торопливо шли горожане, от меня шарахались, как от прокаженной. Если бы меня волновало такое отношение, я бы обросла комплексами и моя самооценка уже давно лежала в какой-нибудь смрадной канаве, под названием «Комплексы». Но… привычная к такому отношению, я шла по улице, по направлению к своему убежищу и осматривалась вокруг. Не верила, что незнакомец сдастся и оставит мне свою побрякушку. Придется подождать пару дней, перед тем как сдать кулон своему знакомому, который точно отстегнет мне за нее приличную сумму. Отложу заначку на черный день. На самый черный…