Выходи из хижины - Даниил Вячеславович Вениосов

огня из камина, после чего поставила рядом, убедившись, что она стоит устойчиво и не упадет.

Справившись с мыслями, Хелен снова направилась за порог. Скрипучая дверь нехотя позволила ей выйти наружу. Девушка взяла с собой одну неиспользованную свечу. Чтобы найти ветки в этот раз пришлось отойти дальше обычного: ближайшие запасы были израсходованы в прошлую вылазку.

Хелен приняла решение отходить строго по прямой в одну сторону. Отойдя на достаточное расстояние, она взяла в руки свечу как карандаш и нанесла на дерево крест с той стороны, в которой от него находится хижина. Приступив к сбору хвороста, Хелен почувствовала, как тяжелые руки-веревки не хотят её слушаться. Сознание играло с ней: одна ветка похожа на крест, другая на птицу, третья напоминает протянутую к небу ладонь. Затуманенный рассудок говорил: «Тебе протягивают руку — не отказывайся».

Через некоторое время охапка была собрана. Дрожащие руки обхватывали тяжелую ношу, а ослабевшие ноги волочили в сторону парафинового креста. Мысли скакали в голове из стороны в сторону, не позволяя ни на секунду расслабиться: «Сколько еще можно протянуть? Что дальше?» Леденящий поверхность кожи ветер проникал сквозь тряпки и обжигал руки, а потом улетал к макушкам сосен, покачивая их.

Медленной поступью Хелен добралась до хижины в очередной раз. Уставшая и обессилевшая рука коснулась тяжелой деревянной двери, но та, на удивление, поддалась и с легкостью распахнулась. Девушка остановилась у порога и ужаснулась. Внутри хижины стоял длинный, застеленный белой скатертью стол, на котором богато расположились различные яства. Были расставлены тарелки и разложены приборы, ожидавшие прихода гостей. В середине на золотом подносе воцарился поджаренный с яблоком во рту поросёнок. Хелен не могла пошевелиться от охватившего её страха. Она начала протирать глаза и приговаривать: «Мне всё это чудится! Это просто галлюцинации!» Дыхание сбилось, а сердце колотилось будто сейчас выпрыгнет из груди. Раскрыв глаза, Хелен увидела, что стол со всем содержимым исчез с громким звуком хлопка, от которого воздух по хижине заходил ходуном. Дрожащая от холода и страха она закрыла дверь. В камине от веток остались лишь маленькие угольки, но оставленная свеча хранила огонь, отдав ему в жертву уже половину своего тела. Возложив свою ношу в камин, она снова развела в нем огонь при помощи свечи и попыталась согреться у него в последний раз, но лихорадка, захватившая её тело, не давала почувствовать тепло. Со временем галлюцинации участились и казались всё более реальными. Больше не было сил мириться с этим и оставаться в хижине, несмотря на то что это было её единственное пристанище. Окутавшись сильнее, она ушла в лес.

Хелен выбрала максимально возможный темп и старалась держать его, пробираясь через чащу. Дрожь быстро вернулась, а холодный ветер снова обволакивал её и проникал повсюду. Руки немели, ноги шли сами собой. Казалось, что это просто бесконечный кошмар, но она не могла проснуться. Время остановилось, но лес редел. Хелен понимала, что от реальности уже ничего не осталось. Её разум бился в агонии, но со временем перестал сопротивляться. Деревья, привязав лианы к запястьям девушки, пытались вытащить её из леса, передвигаясь впереди неё при помощи своих мощных корней. Сверчки, собравшись вместе, освещали путь к спасению, постепенно удаляясь вперёд. Но в один миг они сменили направление и устремились прямо навстречу Хелен. Свет залил весь обзор, её сознание погрузилось в лимбо. Последний отголосок реальности остался звоном в ушах, который охватил всё вокруг. Долгий, протяжный и звонкий он сменился на отрывистый: «Пи-и-и…пи-и-и…пи-и-и…».

Хелен, с трудом приоткрыв глаза, увидела свет. Белый потолок больничной палаты…