Пожар моего сердца - Соня Менделеева

же инстинкту, который принес ему успех на октагоне. На протяжении всего этого испытания он верил, что, если бы позволил себе начать зависеть от людей, если бы впустил их в то, через что проходил, это сделало бы его слабым и уязвимым.

У него была ремиссия почти четыре года. Он был сильнее, чем когда-либо, как умственно, так и физически. Эмоционально же всё складывалось совсем иначе. Он перестал испытывать какие-либо яркие эмоции. Совсем. По шкале от одного до десяти, с единицей «грустно» и десяткой «счастливо», он уже много лет не поднимался с пятерки.

Независимо от того, что происходило в его жизни — хорошее или плохое, он просто чувствовал, что выполняет свои обязанности. Он знал, что в какой-то момент это нужно будет решать, но у него не было времени изучать или разбираться с этим сейчас.

Глеб закончил свой тридцатисекундный краткий ответ, и Смирнов продолжил:

— Очевидно, что ваша ближайшая цель — победить в субботу вечером, но как насчет будущего? Было много споров по поводу того, является ли ваше возвращение разовым или нет. Как обстоят дела на самом деле?

Глеб не знал, как ответить на этот вопрос. Его подпитывала потребность вернуться и закончить то, что начал. Он понятия не имел, что почувствует, когда счет будет сведен.

— Прямо сейчас я просто сосредотачиваюсь на субботнем вечере.

— Справедливо. Помимо того что вы отличный боец, вы так же хорошо известны своим статусом секс-символа. То, что вы сделали для ММА, сопоставимо с тем, что Дэвид Бекхэм и Криштиану Роналду сделали для футбола. Вы привлекли внимание к этому спорту молодой женской аудитории, но вы когда-нибудь беспокоились о том, что ваш статус секс-символа затмевает вашу работу на октагоне?

— Во-первых, я не считаю себя секс-символом. Но, на мой взгляд, все, что привлекает больше внимания и зрительских симпатий к ММА, — это хорошо. А что касается сравнения с Бекхэмом и Роналду… Что ж, это неплохая компания. Они оба потрясающие спортсмены, которые использовали внимание, получаемое вне поля, чтобы пролить свет на спорт, который они любят.

— Было много разговоров об истории, которая недавно стала вирусной и позволила нам всем заглянуть в вашу другую жизнь. Жизнь пожарного. Вы помогли задержать вооруженного мужчину, который угрожал своей беременной жене.

Глеб все еще был ошеломлен и унижен тем, что ситуация сложилась именно так. Он тогда действовал чисто инстинктивно, и это сработало, но с таким же успехом все могло закончиться трагически.

Последние два года он был пожарным и верил, что то, что он оказывает первую помощь, спасает прежде всего его самого. Последствия химиотерапии и облучения не ограничивались физическими страданиями. Эмоциональная битва, в которой он был вынужден участвовать, была тяжелее, чем любые побочные эффекты, которые он пережил. Как только лечение закончилось, он начал страдать от депрессии и беспокойства. Он пытался справиться с этим, но битва была похожа на безнадежную. Через несколько месяцев он понял, что ему нужно что-то, чтобы изменить свою жизнь, и тьму, которая поглощала его целиком.

Его отец проработал пожарным тридцать четыре года, прежде чем уйти на пенсию. Помимо драк, это было единственное, будущее, которое Глеб мог представить для себя. Итак, он вложил все то малое количество энергии, которое у него было, в то, чтобы получить квалификацию пожарного. С того самого момента, как Глеб впервые надел снаряжение, он ни разу не оглянулся назад. Он спасал жизни во время работы, но это было правильным для него только потому, что пожаротушение спасло его собственную жизнь.

— Является ли борьба с пожарами вашим основным занятием в будущем?

Будущее.

Это было той темой, о которой Глеб никогда не позволял себе думать. Главным образом потому, что у него отняли то, чего он так хотел.

Картинка в голове, которая, как знал Глеб, никогда не воплотится. Это был стол, за которым сидели дети и красавица жена. Там был смех, разговоры, иногда — споры и обсуждение жизненных проблем. Когда он рос, его мечты были довольно ясными. Он хотел стать чемпионом мира и отцом.

Первое должно было стать самым трудным для воплощения в жизнь. Но судьба иногда любит подшутить. В возрасте двадцати лет он завоевал свой первый международный пояс. Второе же, бывшее, по его мнению, самым простым, стало тем, что, как он недавно узнал, может оказаться недосягаемым.

Сделав глубокий вдох, он заученно ответил:

— Абсолютно. ММА никогда не было долгосрочным планом. Мой отец был пожарным, так же как и мой дед. Это у меня в крови.

Смирнов кивнул. — Я видел бесчисленное множество интервью на начальном этапе вашей спортивной карьеры, и вы часто называли своего отца и старшего брата своими самыми большими вдохновителями. Это все еще так?

— Да, — без колебаний ответил Глеб. — Мой папа был и всегда будет моим героем. Также еще в детстве я боготворил своего старшего брата Геннадия, я уважаю его как человека и восхищаюсь им.

— Ваш отец был пожарным, и вы пошли по его стопам. А ваш брат Геннадий сделал себе неплохое имя в боксе. Вы когда-нибудь думали о том, чтобы тоже стать знаменитым в боксерской среде?

— Нет.

Глеб провел большую часть своей жизни, взрослея в тени Геннадия, и это было прекрасно, пока он был ребенком. Его старший брат был не просто невероятным бойцом, он также был невероятным учеником. Он был веселым, умным, и все его любили. Учителя, тренеры и даже девушки сравнивали Глеба с Геной. Последнее, что он хотел бы сделать, — это попытаться занять его место на боксерском ринге.

Он ничем этим не делился. Вместо этого он дал другой, не менее честный ответ.

— Меня всегда тянуло к смешанным единоборствам. Я посмотрел фильм «Малыш-каратист», когда мне было пять или шесть лет, и умолял своих родителей разрешить мне брать уроки карате. После я занялся дзюдо и джиу-джитсу, а затем, в подростковом возрасте, начал заниматься муай-тай. ММА было естественным развитием для меня с моим прошлым.

Смирнов сменил тему, спросив:

— Недавно вы переехали в Москву, чтобы тренироваться со Львом Дробышевым. Некоторые скептически отнеслись к этому шагу так близко к вашему бою. Было ли это решением, которое далось нелегко?

Глеб ухмыльнулся.

— Нет. Когда позвонил Лев, я вылетел следующим же рейсом. Я был бы дураком, если бы упустил возможность поработать с одним из величайших ныне живущих бойцов.

— У вас есть родственники в Москве, верно?

А этот парень основательно подготовился к интервью.

— Да.

— Вы планируете сделать Москву своей постоянной базой?

Он долго думал над тем, чтобы покинуть