Гроза двенадцатого года. Моя княгиня - Татьяна Романова

Две изразцовые печки распространяли приятное тепло, свечи в медных подсвечниках озаряли теплым светом эту большую комнату с дубовой мебелью и вишневыми гардинами на окнах, давая ощущение уюта и безмятежности. Круглый стол в центре комнаты был накрыт на двоих. Старый батюшка сидел за столом и ждал прихода Алексея.

- Милости прошу закусить, чем Бог послал, - радостно пригласил он, потирая ладони. - Прошу, ваша светлость, у нас по-простому. Снимайте сырую одежду, поставьте сапоги к печи, они быстро высохнут, а сами тапочки наденьте, да вот вам плед.

Алексей последовал его совету, а потом сел к столу. Еда была очень вкусной: жаркое таяло во рту, к нему подали грибочки, пироги с мясом и луком, а к чаю вазочки с вареньями и мед с церковной пасеки.

Гость согрелся, наелся и испытывал искреннее наслаждение от беседы со старым священником, оказавшимся умным, образованным человеком. Отец Иоанн задавал множество вопросов о прошлой войне, про государя и двор, про Буанопарте, как он называл императора Наполеона. По каждому вопросу он имел свое мнение, основанное на жизненном опыте и житейской мудрости, часто такое точное, что Алексей искренне удивлялся его правдивости и соответствию действительности. Ведя разговор, он все время думал, как спросить старика о девушке, которая к нему приезжала. Не придумав ничего, он решил расспросить о ней, не выдавая своего присутствия в церкви.

- Батюшка, мне показалось или кто-то передо мной тоже приезжал к вам? - задал он вопрос, внимательно глядя на старика.

- Нет, никого не было, - ответил старый священник, не моргнув глазом. - Вы ошиблись, ваше сиятельство.

Алексей был обескуражен. Его поразило не только то, с какой невозмутимостью старик лгал ему в лицо, но и то, что более о расспросах не могло быть и речи, поскольку он не мог обвинить гостеприимного хозяина во лжи. Любопытство его, подогретое новой тайной, разгорелось ярким костром, и он поклялся себе, что завтра обязательно узнает все о девушке и постарается с нею познакомиться.

Отец Иоанн распорядился убрать со стола, и когда кухарка, такая же старая и сухонькая, как он сам, унесла посуду из комнаты, указал Алексею на постель. Ему постелили на широком диване, стоявшем в нише у одной из печей. Батюшка пожелал ему спокойной ночи и вышел из комнаты. Алексей лег на диван и мгновенно заснул, ночью ему снились метель и прекрасное лицо с заплаканными глазами.

Утром молодого человека разбудил яркий солнечный луч, пробившийся между вишневыми шторами. Одежда его просохла, сапоги блестели, а плащ был почищен и поглажен. Он быстро оделся, выбежав во двор, умылся снегом из белоснежного сугроба, нанесенного за ночь около крыльца, и пошел искать гостеприимного хозяина. Отец Иоанн был в церкви, служил заутреню. Дождавшись окончания службы, Алексей подошел к нему.

- Батюшка, помогите мне людьми, мне нужно найти и откопать мои сани и найти проводника до Ратманова, - попросил он. - Я хорошо им заплачу.

- Деревенские с удовольствием помогут: зима, работы нет, они все для вас сделают, - объяснил священник, одновременно подзывая двоих мужиков, направлявшихся к выходу из церкви. - Иван, Федор, помогите его сиятельству разыскать сани, а потом проводите до почтовой станции на повороте дороги. А там, ваше сиятельство, вы и проводника возьмете, от нас до Ратманова верст тридцать, если не больше.

Договорившись с крестьянами об оплате и передав их под начало Сашки, Алексей пошел вдоль дороги, по которой вчера уехала незнакомка. Маленькая деревушка была расположена позади церкви, а дорога, обогнув старые вязы, росшие за церковной оградой, убегала в чистое поле. Натоптанная в начале, уже через сотню шагов она начала теряться в сугробах, а еще через сотню совсем исчезла. Алексей стоял на краю бескрайней снежной равнины, только на горизонте ограниченной таким же белым кружевным лесом. Если незнакомка и проезжала здесь, следы ее исчезли под снегом. Если бы он сам не стоял ночью в нескольких шагах от нее и не слышал бы тихий шепот, он еще мог бы подумать, что все это ему померещилось. Но перед его глазами до сих пор стояло прекрасное заплаканное лицо. Ему оставалось только выполнить данное себе вчера обещание и узнать, кто эта девушка. Алексей обошел церковь и пошел в деревню.

Деревушка была совсем маленькой, дворов двадцать. Церковь стояла на высоком берегу неширокой речки, окруженной плакучим кустарником, дома были свободно разбросаны по обоим берегам речки, схваченной льдом, а теперь и засыпанной блестящим пушистым снегом, еще не тронутым следами.

Алексей решил заходить во все дома подряд. В первом доме, в который он постучал, ему открыла быстроглазая смешливая девушка лет шестнадцати.

- Здравствуй, милая, - молодой человек приветливо улыбался, вертя в руке монетку. - Я ищу барышню, высокую, красивую в траурной одежде, подскажи, как ее найти, и это будет твоим.

Приветливое выражение сразу исчезло с лица девушки, она насупилась и опустила глаза в пол.

- Я ничего не знаю, барин, - бубнила она монотонно, одновременно закрывая дверь перед носом князя.

Во втором доме дверь открыл пожилой крестьянин в широкой холщовой рубахе.

- Дедушка, я ищу барышню, высокую, одетую в темную одежду, подскажи, как ее зовут, и получишь это, - сказал Алексей, протягивая монету.

- Такой здесь нет, -отрезал старик и захлопнул дверь.

- Ну и ну, - удивился молодой человек, и пошел к третьему дому.

На стук из двери выглянула красивая женщина средних лет, прижимающая к себе маленькую девочку. Она вопросительно уставилась на гостя.

- Хозяюшка, я ищу молодую барышню, высокую, красивую, она одета во все темное, скажи, кто она и где ее искать, и купишь на это гостинцы своим ребятишкам,- Алексей протянул женщине монету.

- Нет, барин, я не знаю такой барышни, - женщина быстро захлопнула дверь.

Алексей расхохотался, его, любимца женщин и первого любовника столицы, крестьяне не хотели подпускать к провинциальной барышне, боясь, что он окажется грозой невинных крошек. Ясно было, что здесь никто ничего не скажет. Решив поговорить со смотрителем почтовой станции, все еще смеясь, молодой человек направился к дому священника в надежде, что Сашка уже нашел сани и они смогут уехать.

Сашка не подвел. Сани стаяли около церкви, были очищены от снега, медвежья полость выбита, на сиденьях лежали нагретые кирпичи, обернутые в чистые мешки. Сашка запрягал отдохнувших лошадей и сказал, что до почтовой станции их проводит сын Федора Васька. Алексей расплатился с крестьянами, попрощался с отцом Иоанном, оставив щедрое пожертвование на церковь, и вышел во двор. Сашка и крестьянский паренек сидели на облучке, Алексей сел на нагретые подушки, запахнул полость и дал приказ трогать. Тройка понеслась как птица. За пару минут, миновав деревню, пересекла реку и вылетела на снежную равнину, под которой угадывалась дорога. Васька показывал кучеру, где нужно взять левее или правее, и, к удивлению Алексея, тройка через час свернула на широкую дорогу, приведшую их к почтовой станции. Здесь, попрощавшись с парнишкой и дав ему пятак, они зашли в станционную избу. Пока ждали самовар и завтрак, Алексей попытался расспросить смотрителя и его служанку о загадочной девушке, но и теперь ответ был отрицательным, барышню в черном никто не знал. Князь понял, что след потерян, и решил, что это к лучшему, он еще ни разу не нарушил данного десять лет назад слова и не преследовал незамужнюю девушку, а ночная незнакомка была слишком молода для замужества. Он решил искать проводника и добраться наконец до дома.