Готические истории - Коллектив авторов

снашивала свою старую жизнь с метлой и тряпкой в руках. Эта была женщина суровая с виду, догматически набожная и острая на язык. Миссис Скегг хорошо, незамысловато готовила и усердно выполняла пожелания хозяина. Не будучи эпикурейцем, он все же любил, чтобы жизнь протекала гладко и просто, а плохой обед мог нарушить равновесие его умственных сил.

Бэском ничего не слышал о предложении нанять служанку уже десять дней, как вдруг Дэниел Скегг снова нарушил деятельный покой хозяина внезапным заявлением:

– Я нашел помощницу!

– В самом деле? – сказал Майкл Бэском, продолжая чтение.

На этот раз он читал трактат о фосфоре и его функциях в человеческом мозге.

– Да, – продолжил Дэниел своим обычным ворчливым тоном, – она сирота и податься ей некуда, иначе б не взял. Была бы местная – сама бы не пошла.

– Надеюсь, она порядочная, – сказал Майкл.

– Порядочная! Это ее, бедняжки, единственный недостаток. Это место ей не под стать. Она никогда раньше не прислуживала, но говорит, что готова трудиться, и, смею заверить, старуха моя ее выучит. Ее отец был мелким торговцем в Ярмуте. Он умер месяц назад, и бедняжка осталась без дома. Миссис Мидж из Холкрофта, ее тетка, предложила девушке погостить, пока та не устроится на работу. Она жила у миссис Мидж последние три недели, искала место. Когда миссис Мидж услышала, что моя жена присматривает себе помощницу, то посчитала это подходящим делом для своей племянницы Марии. К счастью, Мария ничего не слышала об этом доме, так что святая эта простота отвесила мне поклон и сказала, что будет благодарна и сделает все возможное, чтобы научиться выполнять свои обязанности. С отцом ей жилось легко, дуралей дал ей образование не по чину, – проворчал Дэниел.

– Судя по твоим словам, боюсь, сделка не очень-то удачная, – сказал Майкл. – Юным дамам не пристало драить котелки да сковородки.

– Будь она хоть юной герцогиней, у моей старухи заработает как миленькая, – решительно парировал Скегг.

– А скажи-ка на милость, где ты собираешься поселить эту девушку? – спросил мистер Бэском весьма раздраженно. – Я не желаю, чтобы незнакомая молодая женщина топала туда-сюда по коридорам за стенами моей комнаты. Ты же знаешь, как чутко я сплю, Скегг. Довольно шуршания мыши за стенной панелью, чтобы меня разбудить.

– Об этом я подумал, – ответил дворецкий с видом неописуемого мудреца. – Я не стану селить ее на вашем этаже. Она будет спать выше.

– В какой комнате?

– В большой, той, что в северной части дома. В ней одной потолок не прохудился. В остальных-то дыры такие, что можно с тем же успехом устроиться ночевать в ванне.

– Комната в северной части, – задумчиво повторил мистер Бэском, – не та ли это…?

– Ясное дело, та, – выпалил Скегг, – но она-то об этом не знает.

Мистер Бэском вернулся к своим книгам и не вспоминал о сироте из Ярмута, пока однажды утром, войдя в свой кабинет, не поразился присутствию в нем незнакомой девушки в аккуратном черно-белом хлопковом платье. Она смахивала пыль с книг, сложенных стопками на его широком письменном столе, и делала это так умело и осторожно, что у него не возникло ни малейшего желания возмутиться этой непривычной вольности. Старая миссис Скегг благоговейно воздерживалась от этого дела, не желая нарушать установленный хозяином порядок вещей. Посему одной из составляющих этого порядка было вдыхание приличного количества пыли во время работы. Девчушка была худенькой, с бледным и как будто старомодным лицом, соломенного цвета волосами, заплетенными в косы под муслиновым чепцом, с очень светлой кожей и светло-голубыми глазами. Это были самые светлые голубые глаза, которые Майкл Бэском когда-либо видел, но ласковость и мягкость их выражения искупляли безжизненность цвета.

– Надеюсь, вы не против, что я чищу ваши книги, сэр? – сказала она, делая реверанс.

Мария говорила с причудливой отчетливостью, что показалось Майклу Бэскому по-своему милым.

– Нет, я не против чистоты, если мои книги и бумаги остаются на своих местах. Берешь с моего стола книгу – возвращай туда, откуда взяла. Это единственное, о чем я прошу.

– Я буду очень внимательна, сэр.

– Когда ты приехала?

– Нынче утром, сэр.

Ученый уселся за стол, а девушка удалилась, выскользнув из комнаты бесшумно, как цветок, унесенный за порог сквозняком. Майкл Бэском с любопытством посмотрел ей в след. Жизнь он прожил сухую, точно песок в пустыне, и встречал молодых женщин нечасто, а потому интересовался этой девушкой как представительницей вида, дотоле ему неведомого. Как ладно и изящно она сложена, какая прозрачная кожа, как мягко и приятно слетают слова с этих розовых губ! В самом деле, что за прелесть эта служанка! Какая жалость, что в этом деятельном мире для нее не нашлось занятия лучше, чем отскребать кастрюли да сковородки. Поглощенный размышлениями о цинковых рудах, мистер Бэском постепенно забыл о бледной служанке. В своих комнатах он ее больше не встречал, всю работу она успевала сделать ранним утром, до завтрака ученого.

Мария пробыла в доме неделю, когда Бэском встретил ее в зале и был потрясен изменениями в ее внешности. Девичьи губы утратили свой розовый оттенок, бледно-голубые глаза смотрели с испугом, под ними залегли тени, как будто она не спала ночами или ее тревожили дурные сны. Майкла Бэскома так поразил неизъяснимый вид девушки, что, будучи по своей природе и правилам человеком сдержанным, он все же решил спросить, что ее беспокоит.

– Я вижу, что не все благополучно, – сказал он. – Что случилось?

– Ничего, сэр, – нерешительно ответила она, перепугавшись, кажется, еще сильнее от его вопроса. – Право, ничего; или по крайней мере ничего такого, что стоило бы ваших забот.

– Вздор. Тебе кажется, что, коль скоро я живу среди книг, во мне нет сочувствия к ближним? Расскажи, что стряслось, дитя. Полагаю, ты скорбишь по недавно почившему отцу.

– Нет, сэр, дело не в этом. Я никогда не перестану горевать о нем. Эта скорбь со мной на всю жизнь.

– Так в чем же дело? – нетерпеливо спросил Майкл. – Я же вижу, ты здесь несчастлива. Тяжелый труд не для тебя. Я так и думал.

– Ах, сэр, пожалуйста, не думайте так, – очень серьезно возразила девушка. – Напротив, я рада работать, рада услужить, только вот…

Мария замялась и расплакалась, слезы медленно катились из ее печальных глаз, как она ни пыталась сдержать их.

– Только вот что? – воскликнул Майкл, начиная злиться. – Девица полна секретов и загадок. Что ты имеешь в виду, девчонка?

– Я… Я знаю, что это очень глупо, сэр, но я боюсь комнаты, в которой сплю.

– Боишься! Почему?

– Сказать вам правду, сэр? Пообещаете, что не будете