Инсектерра. Выжить в любви - Александр Верт

А Женька мне тогда сказал, что я очень красивая и со временем стану просто «обалденной». Мы лежали на его стареньком диване, и я училась доставлять мужчине удовольствие разными другими способами. Мою невинность Женька решил оставить себе на десерт. Ему взбрело в голову, что надо подождать, пока мне исполнится восемнадцать лет. А потом он мне сделает этакий мужской подарок. Это был удивительный для меня вечер, я так много узнала о мужском теле, Женя был потрясающий экспонат для исследования. Но я немного стеснялась сделать все, что бы мне хотелось. А потом откуда-то сверху мне на плечо свалился паук, я завопила, и начала его сбрасывать, он мне показался огромным и противным. Боюсь я всяких мелких гадов, надо это признать. Мелких — боюсь, а вот с крупными теперь научилась, кажется, ладить.

Женя тогда почему-то запсиховал от моих криков, занервничал, что услышат соседи, и велел собираться домой. Он проводил меня почти до дверей нашей квартиры и пригрозил, чтобы я ни с кем больше не встречалась. Вот же дурак, да я почти влюбилась в него за эти несколько часов, что мы провели вместе, мне стало казаться, что мы созданы друг для друга еще с раннего детства.

В ту ночь отец впервые ударил меня по лицу, кажется, это называется пощечина или оплеуха. Тася спала, мама уехала на свое собрание в какое-то ближайшее село. Отец был злой и пьяный. Его почему-то не взяли в эту поездку. А я была такой взволнованной, такой возбужденной, что даже не могла обижаться. Просто зашла в свою комнату, забралась под одеяло и попыталась удовлетворить себя сама, мне так этого хотелось. И еще я представляла, что со мной делает Женька, как он трогает мою грудь и облизывает соски, от этих фантазий получился полнейший кайф и на какое-то время все тревоги повылетели из головы, уступив место краткому удовольствию.

Через пару дней мама изрезала мой воздушный сарафанчик для выпускного. Я выбирала его сама, впервые в жизни я сделала самостоятельную покупку, потому что маме было некогда, мы ходили с сестренкой и она тоже одобрила наряд. Дома мы поругались, на меня наорали и всячески обозвали, и тогда я убежала к Женьке. Это было очень страшно, ночью идти через две улицы, но мне повезло, приятель попался мне возле подъезда с компанией пацанов и быстро понял мою ситуацию.

Мы так и не дождались, когда мне исполнится восемнадцать, мы сделали это под утро, я попросила сама, захотелось уже все узнать и почувствовать. Было ужасно неприятно и больно, хотя Женя заверил, что так только поначалу. И еще он сказал, что поможет мне во всем. В другом городе у него есть бабка и у нее я буду жить, пока учусь в Медколледже. И когда-нибудь мы непременно поженимся. Я была уверена, что люблю его, он казался надежным, сильным, взрослым. С ним было спокойно и хорошо, и я снова начинала возбуждаться, хотя знала, что придется потом терпеть.

А утром мама ледяным тоном, без всяких криков и даже почти спокойно сказала, что я погрязла в разврате и шлюха им в доме не нужна. Отец снова оказался пьян, с ним невозможно было разговаривать. Вдвоем с мамой мы решили, что мне лучше уехать, в нашем городишке только ПТУ и Педколледж, а я мечтала быть врачом. Мама смотрела равнодушно, думала о чем-то своем, но не очень радостном. Мне на мгновение стало жалко ее до слез. Я хотела взять ее за руку, обнять, в чем-то признаться, но она меня отстранила.

Поджав губы, обещала присылать деньги, а потом назвала неблагодарной дрянью. Сказала, что вся надежда теперь на Тасеньку и надо вырастить из нее достойного человека. Я не очень-то понимала, в чем моя вина, но не стала спорить.

В другой большой город мы приехали вместе с Женей, стали жить у его бабушки, кстати, довольно славной старушки, но почти глухой. Я поступила в свой дорогой «Мед», все складывалось удачно.

Мы с Женей всяко разно любили друг друга ночами, я была уже умная, пила специальные таблетки, чтобы не залететь, денег тоже хватало. Это был самый спокойный период моей молодой жизни. Я, конечно, подозревала, что Женя связан с криминалом, даже уговаривала его бросить все темные дела и найти нормальную работу. Он отшучивался, дарил мне цепочки, серьги, покупал красивое белье. А я так привязалась к нему, что не могла долго ныть и хотела выглядеть веселой, привлекательной, «беспроблемной».

Зануд он на дух не выносил, а я иногда начинала бояться, что Женя встретит другую, веселее и раскрепощенней и тогда бросит меня. Я бы, конечно, справилась, я тоже нашла себе подработку, мыла пол в лаборатории и еще в кабинетах нашего корпуса, вполне могла бы снять комнату или попроситься в общагу.

У меня были свои планы, конечно, я хотела все же после колледжа поступить в Медицинскую академию. Я старалась хорошо учиться, зубрила анатомию, а латынь так даже полюбила. За три года я только пару раз ездила домой, там все было по-прежнему, родители жили вроде бы дружно, отец больше не пил, но стал какой-то апатичный, мама вышла в команду лидеров этой «любовной» секты и похоже, совсем забросила дом. Тася вроде была при маме, у нее нашлось много подруг среди детей таких же преданных фанатов «света». Больше всего я жалела, что нам не о чем говорить с сестрой. Мы были словно чужие люди.

Возвращалась к Жене я всегда с тяжелым сердцем, он меня утешал, говорил, что «предки» — они сами по себе и надо уметь обходиться без них. Я спрашивала, а как же семья, где все друг друга любят и поддерживают? Мне хотелось понимания и любви, а Женьке хотелось секса, разного, острого и заводного. Я выкладывалась изо всех сил, но что-то стало меняться в наших отношениях. Женя был уже не особенно ласков, все делал наспех и больше требовал, а я просто устала быть «пластилином» в его руках. И удовольствие уже почти не получала, все быстро, все так, как хочет именно он.

И еще Женя стал надолго исчезать из дома. Когда бабе Вале стало плохо, я попыталась оказать ей необходимую помощь, все сделала правильно, вызвала скорую, а когда бабулю увезли, позвонила Жене. Ответила мне какая-то девушка, промурлыкала в трубку, что «малыш занят» и я все сразу же поняла. Конечно, он сам устраивал похороны, оформлял документы на квартиру — его наследство по завещанию.

А когда все хлопоты улеглись, мы сели поговорить по душам за поминальным столом. Пряча взгляд, Женя объявил, что ему надо уехать из города по работе, куда-то даже в ближнее зарубежье, возможно надолго. Я легко восприняла эту новость, тем более, что меня назначили «домоправительницей» и меня все устраивало.

Женя показывался теперь раз в два- три месяца, всегда неожиданно, наспех «любил» меня, что вызывало скорее досаду, чем удовольствие и снова исчезал надолго. А мне уже было комфортно одной, и я даже начинала всерьез бояться, что это так прочно войдет в привычку, что уже не смогу создать семью, стать матерью. В моих мечтах не было детей. И здесь все было гораздо печальней. Мне отчего-то казалось, что я буду никудышной матерью, равнодушной и замкнутой на себе, а малыши будут страдать. Нет, только не это! Уж лучше останусь одна и растворюсь в работе. Зачем? Ну, надо же как-то жить.

Если сказать честно, я не видела смысла в своем существовании, лишь только желание быть кому-то нужной, полезной придавало бы значение. Семья? А вдруг я не справлюсь, начну притворяться, превращусь в робота или меня увлечет какая-то нелепая идея о всеобщей любви и гармонии, что заставит меня забыть о родных. К тому же семью нужно создавать с любимым человеком, которого уважаешь и ценишь. А где такого найти?