Снег - Маргарита Дюжева

Она хмуро посмотрела на меня:

– Выбор делайте!

– Не буду я ничего выбирать! Я хочу знать, что происходит!

– А, что происходит? – тетка в недоумении развела руками, – вас придавило снегом… насмерть. Вы сейчас в «Распределительной», и у вас осталось меньше минуты, чтобы выбрать свою дальнейшую судьбу.

– Как насмерть?

Я же вот она, живая!

…Босая, в белой рубашке, с распущенными волосами, в странном месте.

У меня, видать, настолько вытянулось лицо, что она, закатив глаза, проворчала:

– Вот только давайте без этих дурацких вопросов: как, что, почему и за что мне это все. Выбирайте: младенец или девушка?

– Я не …не могу!

Стены вокруг стали призрачными, уступая место белым клубящимся облакам.

– Быстрее!

Я умерла? Да как же? Как же так???

– Ваш выбор! – давила она.

– Я не знаю…

– Выбор! – тетка хмурилась, взяв в руки внушительного вида штемпель, – девушка или ребенок?

Вихрь подхватил подол ночнушки, холодом пробираясь под кожу, облака начали темнеть, превращаясь из белой ваты в тяжелые свинцово-серые тучи. Рядом со мной ударила молния, оглушив раскатом грома, а тетка так и продолжала сидеть за столом, и ни одна бумажка на нем от ветра не шевельнулась.

– Выбор? – ее голос ревом пронесся вокруг, перекрыв собой буйство стихии.

– Девушка! – прокричала испуганно, – я выбираю девушку!

– Принято, – штемпель с грохотом опустился на лист бумаги, а я с истошным воплем провалилась вниз, в пугающую пустоту.

С криком вскочила на кровати, прижимая руку к сердцу, мечущемуся в груди.

Господи, это сон был, да? Ведь, правда, сон?

Ничего подобного!

Я находилась в маленькой комнатке, больше всего напоминающей своим видом келью. Узкая кровать у каменной стены, тумбочка, крохотное окошечко, массивная дверь, запертая изнутри на засов, и зеркало на стене.

Вот оно-то меня и заинтересовало.

Поднявшись, подошла ближе, всей душой надеясь, что «Распределительная» мне просто приснилась, что сейчас увижу саму себя.

Угу. Сейчас! Размечталась, убогая!

Из зеркала на меня смотрело юное создание, не имеющее ничего общего с прежней мной. Худенькая, маленькая, но с грудью полного третьего размера, глаза во все лицо, как у олененка, губы алые бантиком.

Капец!

Переродилась, так переродилась.

Я в принципе и до этого ничего была, но сейча-а-а-ас....

Эх, мне бы в клуб какой-нибудь, все парни моими были бы!

Весело, конечно, если бы не одно маленькое «но». Я вроде как того… померла, и теперь не только в новом теле, но и в новой жизни.

Как ни странно, этот факт меня не угнетал, наоборот, прошлое казалось каким-то размытым, туманным, и думать о нем не хотелось.

Да и смысл? Обратно не вернешься, надо разбираться с тем, что есть.

Собравшись с духом, еще раз посмотрела на свое отражение, игриво подмигнув самой себе и пошла к выходу. Смелым жестом распахнув дверь, тут же получила ворох снега прямо в лицо.

С писком отпрянула обратно в келью, отплевываясь и стирая колючие снежинки с лица.

Опять снег! Да сколько можно!

Осмотревшись, не нашла в своем убогом жилище никакой теплой одежды. Ничего. Из обуви – только чуни, скособоченные под кроватью. Поэтому взяла с узкой кровати старое, местами протертое до прозрачного одеяло, обмоталась им с головой и выскочила наружу.

Ветер тут же начал пробираться под длинную легкую юбку, кусаться, щипаться, заставляя торопливо передвигать ногами, а потом и вовсе припустить бегом, мимо таких же серых невзрачных дверей, как и моя собственная.

Насколько я понимаю, то путь мой пролегал по двору большого каменного здания, чем-то напоминающего средневековый монастырь. Всего несколько этажей – где-то два, где-то три, квадратной формы, с заснеженным двором в центре.

Ну, точно монастырь! Вон и колокольня с колоколами.

В некоторые двери я пыталась ломиться, но все они заперты были и не поддавались на мои жалкие потуги. Уже начало казаться, что кроме меня здесь нет людей, и надо возвращаться в свой закуток, пока не околела напрочь, но тут до моего обоняния донеслись наиприятнейшие запахи: кофе и свежая выпечка. В животе заурчало, и я с удвоенной прытью понеслась дальше, держа нос по ветру.

Наконец мне попалась незапертая дверь, распахнув которую, оказалась в небольшом зале, освещаемом десятками свечей. В несколько рядов стояли длинные столы, а за ними сидели женщины разных возрастов в темных одеждах. От юных девиц, боявшихся поднять глаза от тарелки, до дородных румяных Матрен, поглядывающих на всех с таким видом, будто им известна, как минимум, суть мироздания.

И все они, дружно, как по команде, уставились на меня, обмотанную серым одеялом:

– Здрасте! – расплылась в дурацкой улыбке, пытаясь скрыть за ней панику. Истеричка, что жила где-то глубоко внутри меня, похоже, намеревалась вырваться на волю и устроить настоящий плач Ярославны. Я прямо чувствовала, как в груди горячая волна поднимается, а глаза наполняются жгучей влагой.

Но мой плаксивый настрой был подавлен громогласным возгласом женщины, сидящей во главе стола:

– Вейлатисс! Как ты здесь оказалась? Кто разрешил тебе выходить?!

От неожиданности вздрогнула. Это она ко мне, что ли, обращается? Судя по суровому взгляду – да.

– Простите? – непонимающе подняла брови, стащив с головы заснеженное одеяло.

– Тисса? – женщина подозрительно нахмурилась, рассматривая меня.

– Нет, Света, – покачав головой, ойкнула, когда вездесущий снег за шиворот провалился.

Тут монахиня просияла:

– Да неужели свершилось??? Так быстро?! – проворно вскочив на ноги, бросилась ко мне с видом жадного хомяка. Невольно попятилась, намереваясь в случае чего ретироваться и сбежать. Подлетев ко мне, сгребла в совсем неженские объятия, будто медведица бурая, а потом, удерживая за плечи, рассматривала, не скрывая восторга.

Да, да, женщина, я прекрасна, но можно так не давить?

– Перерожденная! У нас! Наконец-таки! Марлена! – крикнула через плечо, и одна из монахинь тотчас вскочила из-за стола, – срочно пошли старому лорду Мойриссу сову с письмом. У нас появилась невеста!

– Сию минуту!

О, черт! Я забыла! Я же обещана какому-то там лорду! Судя по всему, нареченный не первой свежести, а, может, даже и не второй. Засада!

– Я не хочу быть ничьей невестой! – от души возмутилась, но тут же была безжалостно встряхнута за плечи.