Быть человеком - Анна Максимова

вопросом: какой он, мир за пределами комплекса? Насколько он большой? Как ощущается ветер и свет солнца, чем пахнут листва, снег, дождь? Развлечений в боксе было немного. По словам Светланы Петровны, руководство запретило оборудовать боксы телевизорами или другой техникой, несущей информацию. В Управлении не желали, чтобы они знали мир за этими стенами. Но спасибо Светлане Петровне, она, рискуя нарваться на недовольство с верхов, снабжала его книгами, которые стали Эрену лучшими друзьями. Было и несколько журналов с картинками. Это да сама Светлана Петровна, были единственными источниками информации о мире и жизни за пределами этого места. Эрен часто мечтал, воображал себе, каково это, оказаться на улице. Видимо, мечте осуществиться никогда не суждено. От этого становилось горько.

— Привет, — за своими мыслями он упустил из вида Светлану Петровну, более того, так задумался, что не заметил, как она зашла. — Как настроение сегодня?

Она улыбалась, натянуто, искусственно. Видимо, не хотела показывать, как плохо дело, а Эрену не хотелось больше что-то скрывать.

— Не нужно, — тихо произнёс он, и только хвост, бьющий по бетонному полу, выдавал его расстройство.

— Что "не нужно"? — поинтересовалась Светлана Петровна.

— Улыбаться через силу и делать вид, будто всё в порядке. Я всё слышал и знаю, что жить мне осталось неделю.

На лице Светланы Петровны проступили сначала растерянность, потом откровенное изумление, смешанное с чувством вины.

— Что… То есть, как? — только и смогла произнести она.

— Светлана Петровна, шумоизоляция бокса уже месяц примерно не работает, а слух у меня острее, чем у обычного человека, — ответил Эрен, потом совсем тихо добавил: — Да я и не человек. Монстр.

— Чтобы я такого больше не слышала, — повысила голос Светлана Петровна. — Понял меня, Эрен?

Спорить не хотелось, потому он кивнул и отвернулся. Эрен знал, фактически он живёт чуть меньше трёх лет, биологической зрелости — примерно двадцати пяти лет по человеческим меркам — он достиг в возрасте двух с небольшим лет с момента своего создания, после чего цикл старения переключился на человеческий. Сейчас ему было около двадцати шести. Быстрый рост и взросление помогли ему с феноменальной скоростью освоить основные учебные дисциплины. Но, кроме этого, многие вещи Эрен тоже начал понимать очень быстро, например — он очень отличается от Светланы Петровны. Более того, несмотря на все её заверения, что он человек, там, внутри, всегда понимал: человеком он быть не может. И ему удалось заставить её рассказать, что же он такое. Шокирован Эрен не был, просто принял, что он такой, какой есть. А также, пришло осознание — его отсюда не выпустят. Он результат эксперимента, подопытный кролик, тем более, дефективный. Он был не первой попыткой скрестить две разных ДНК, видел других, созданных по тому же принципу, все они выглядели как люди, очень красивые люди. А он… он был чудовищем, не способным принять человеческий облик, тогда как другие легко перекидывались туда-обратно. Эрен пытался почувствовать какое-нибудь родство с другими подопытными, но нет. Ничего. Более того, они его пугали. Слишком нечеловеческими были их взгляды, несмотря на ангельскую внешность.

— Мальчик мой, время пришло, — произнесла Светлана Петровна.

— Время для чего? — поинтересовался Эрен апатично.

Он ненавидел исследования и эксперименты, потому что, как правило, они несли боль и унижение. За свою недолгую жизнь он познал значение этих слов в полной мере, но не мог злиться на Светлану Петровну. Понимал, она человек подневольный и, как может, старается скрасить его существование. Эрен это именно знал, потому что иногда слабо воспринимал её чувства и эмоции. Она его любила и всегда болезненно переживала, когда приходила нужда исследовать что-то в нём.

— Испытания клеточной сыворотки, — улыбнулась она. — Если всё получится, ты сможешь принимать человеческий облик!

Это было мечтой Эрена. Он сам не знал почему, но страстно, всей душой хотел уметь становиться внешне человеком. Но сейчас… Ах да, завершить начатые исследования и передать результаты в Управление.

— Зачем это теперь? — всё же не удержался Эрен от вопроса.

— Ты же всегда хотел увидеть, каким бы ты был, если бы не ошибка в генетическом коде, — растерялась Светлана Петровна.

В генетике Эрен не разбирался. Не хотел. Было как-то страшно. Понимание того, как это всё работает, лишь обострило бы осознание, насколько он не человек. Но всё-таки основную проблему уяснил: пытаясь устранить всё, что касается инопланетных инстинктов, учёные что-то намудрили, в итоге чувствовал и реагировал Эрен как человек, но выглядел инопланетным монстром. Как бы он ни пытался, сменить облик не получалось. Светлана Петровна со своей командой долго исследовали его вдоль и поперёк, искали причину и в итоге нашли, после чего и занялись разработкой сыворотки. И вот, спустя месяцы исследований и обещаний, что рано или поздно в зеркале он увидит не привычную морду, а человеческое лицо, время пришло. Находясь в шаге от того, о чём мечтал большую часть сознательной жизни, Эрен почувствовал, что ему страшно. Вдруг ему совсем не понравится то, что он увидит? Или вовсе ничего не выйдет?

— Хотел, — кивнул он. — Я готов.

Какая разница, боится он или нет? Даже если он воспротивится, с ним это всё равно сделают. Только сам больше пострадает да Светлану Петровну расстроит. Она и так на взводе. Ни к чему. Значит, надо смириться и идти. Возможно, скоро ему предстоит заново познакомиться с самим собой.

* * *

Боль. Всё, что чувствовал Эрен, это боль. Каждая клетка его тела молила о пощаде. В затуманенном агонией мозгу даже промелькнула мысль, что его обманули. Где-то состоялся разговор, где от него приказали избавиться как можно быстрее, и сейчас он умирает. Медленно и мучительно. Он даже не понимал, кричит он или нет, грохот крови в ушах заглушал всё. Лишь стальные браслеты не давали ему сорваться с этого пыточного стола и бежать прочь, подальше от этой боли, или в поисках того, что её уменьшит.

Наконец, спустя вечность боль и жар сменились щекотным теплом, но и оно быстро пошло на спад. Шум в ушах начал стихать, и Эрен услышал своё частое шумное дыхание.

— Эрен! Эрен! Эрен, ты меня слышишь? — разобрал он голос Светланы Петровны.

Судя по взволнованным ноткам, она уже не первый раз пытается его дозваться.

— Слышу, — прохрипел он.

Горло саднило, всё-таки, похоже, он кричал и сорвал голос. Ну ничего, с его регенерацией уже минут через пятнадцать ничего не останется.

— Как ты себя чувствуешь?

— Слабость. Легкая тошнота. Горло болит, — честно перечислил Эрен.

— Какие-нибудь новые ощущения или желания присутствуют?

Снова. После каждого издевательства или во время очередного эксперимента его