Кое-что о прорезывании зубов у младенцев и интимной жизни их родителей - Kcapriz

секунды, прижалась к его губам своими, начав жадно целовать его. Тихо она сделала несколько шагов в сторону кровати, увлекая Рона за собой. Пытаясь не создавать лишнего шума, они расположились на кровати. Гермиона оказалась сверху и, не церемонясь, сняла халат и ночную рубашку с себя и майку с Рона. Она продолжала целовать его шею, плечи, живот, играть языком с его мочкой уха, когда тяжело дышащий Рон одним быстрым движением перевернул её, и теперь они поменялись местами.

Грудь Гермионы стала больше после родов, и Рон на мгновение засмотрелся. Затем взгляд его опустился ниже, но только он начал снимать с Гермионы трусики, как снова раздался плач Розы.

В тот вечер им так и не удалось вернуться к начатому. Полночи ушло на укачивание Розы, которая по-прежнему хотела спать только у мамы на руках.

Беспокойство Рона и Гермионы росло.

— Всем привет! — протянул Рон сразу, как только появился из камина. — Как Рози?

— Привет, — Гермиона поцеловала мужа, — знаешь, днём она и спит хорошо, и ведёт себя как обычно, ни температуры нет, ничего не говорит о том, что она полночи не спала.

— Сегодня встретил Гарри, говорит, у Альбуса уже зубы режутся, и он спит плохо, может, и у Розы так?

— Альбусу уже шесть месяцев, а нам ещё нет и четырех. Слишком рано. Спрошу у мамы, они с отцом завтра возвращаются из отпуска.

За ужином Гермиона предложила сегодня перед сном тщательно проветрить спальню, подольше погулять на улице и хорошенько искупать Розу в ванной.

В ту ночь Роза спала лучше, чем в предыдущие: она всё ещё часто просыпалась, но вновь быстро засыпала в своей кроватке. Рон и Гермиона немного успокоились, хотя выспаться им толком всё же не удалось, не говоря уж обо всём остальном.

Следующим вечером они проделали перед сном точно такие же процедуры, но Роза снова плохо спала, ворочалась, часто хныкала, и засыпала только на руках у родителей.

— Всем привет, — еле сдерживая зевок, произнес Рон, переступая порог камина. Он выглядел совершенно измотанным после четырех бессонных ночей и тяжёлого трудового дня.

— Ронни, дорогой! — вместо Гермионы к нему подошла его мама и, как когда-то в детстве, потрепала по щекам.

— Ма-ам? — удивился Рон. — Добрый вечер, миссис Грейнджер, — кивнул Рон маме Гермионы, которая только что вышла из кухни с Рози на руках.

— Добрый вечер, Рональд.

Конечно, Рон всегда был рад видеть родителей — и своих, и Гермионы, но всё же сейчас ему хотелось отдохнуть и провести тихий вечер в кругу семьи. Только вид веселой Гермионы ободрил Рона.

— Представляешь, Рон, это всё-таки зубы режутся, — сказала Гермиона таким тоном, словно груз с плеч сбросила, — она из-за зубов плохо спит, а мы уже переживали.

— Да, — со знанием дела подтвердила миссис Грейнджер, — это так. Ждите со дня на день первый зуб.

Роза рассматривала с большим интересом всех собравшихся и активно грызла красный прорезыватель для зубов в форме клубники.

— Переодевайся и присоединяйся к нам, — взяв на руки Розу, сказала Гермиона.

Рон чуточку повеселел от услышанных новостей: намечался спокойный вечер, а раз уж они узнали причину плохого сна Розы, значит, сейчас миссис Грейнджер расскажет им, как профессионал своего дела, что делать.

Он бегом направился в ванную, где быстро принял душ, и только сейчас понял, что не захватил с собой домашнюю одежду. Пришлось обернуть полотенце вокруг бедер и тихонько, чтобы никто не заметил, проскочить по коридору в спальню.

Из гостиной доносились голоса и звонкое агуканье Розы, Рон тихо пробежал мимо комнаты, придерживая на всякий случай полотенце, и громко вздохнул, когда закрыл за собой дверь спальни — кажется, обошлось.

— Вау! — удивлённо проговорил Рон, он никак не ожидал увидеть здесь Гермиону.

Сейчас она стояла спиной к нему в одном нижнем белье, пытаясь через голову стянуть платье. От неожиданности Гермиона подскочила на месте и развернулась к Рону, её руки окончательно запутались в платье, и она так и осталась стоять, не в силах снять одежду дальше.

— Ой, Рон, это ты. Напугал. Роза срыгнула после кормления прямо на меня. Пришлось идти переодеться. Помоги мне.

Последние слова — Рон был в этом уверен — Гермиона явно произнесла, надув губки как ребёнок. Она так часто делала, когда просила Рона помочь с чем-нибудь, с чем пыталась справиться сама, но у неё не выходило.

— Конечно, любимая, — сладко улыбаясь, отозвался Рон, — я сейчас.

Рон подошёл к Гермионе и потянул платье вверх. Как только её голова показалась из горловины, он остановился, не позволяя Гермионе снять платье самой дальше. Её руки всё ещё были заключены в рукава, и Рон воспользовался этим: он прижал Гермиону к стене, одной рукой всё ещё удерживая её руки над головой.

— Рон, что ты делаешь? У нас же гости, — возмущению Гермионы не было предела.

— Они не заметят нашего отсутствия, Роза займёт их, она и так им что-то усердно рассказывает. И неужели ты думаешь, двум бабушкам не найдётся, о чём поговорить?

Рон склонился к Гермионе и начал целовать её. Сначала только уголки губ, едва касаясь их, затем нежный поцелуй, и наконец его язык проник в её рот, и Гермиона сначала с пылкостью ответила на поцелуй, а потом резко оборвала его.

— Ро-о-он, нас услышат! — она всё ещё пыталась поддаться голосу рассудка и прекратить всё, пока ещё не поздно.

Но Рон, абсолютно её не слушая, спустился к её шее и продолжил её целовать там, покусывая нежную кожу, оставляя засосы.

На мгновение он отвлёкся, потянулся за палочкой, сделав два взмаха и прошептав нужные заклинания.

— По-моему, ты неправильно произнёс…

Рон не дал договорить последние слова, заткнув Гермиону поцелуем. Он погладил пальцами живот у самого края её трусиков, затем запустил в них руку. Гермиона выгнулась, закинула голову назад и прикусила нижнюю губу. Её глаза были закрыты. От её вида Рон завёлся ещё сильнее.

В её влажное и горячее влагалище он пробрался двумя пальцами и медленно начал двигать ими внутри. Гермиона дёрнула руками — хотела вырвать их из зажима, в котором они до сих пор находились, но он лишь сильнее прижал их к стене. Он размеренно работал пальцами, прислушиваясь к