Чёрное / Белое - Ма. Ко.

сплю и произошедшее со мной всего лишь причудливый сон, но очень скоро оказалось, что это не так.

Приглядевшись к стремительному потоку реки, я обнаружил, что в нём плавают души. Все они были разных цветов и форм, что придавало течению воды особенную игривость, не говоря уже о невообразимой красочности. Души неслись по течению с такой скоростью, что было сложно определить, кому именно они принадлежали, и лишь по очертаниям форм можно было угадать, что некоторые из них являлись мужчинами, женщинами или детьми. Иногда мне казалось, что в этом стремительном потоке, я видел души животных, но быть уверенным до конца не мог.

Пока я завороженно смотрел на потоки воды, что так игриво переливались, ко мне кто-то подошёл и встал рядом, наслаждаясь видом так же как и я.

– Люблю сюда приходить, это помогает вспомнить, за что именно мы боремся,ㅡголос мужчины был спокойный и умиротворяющий, именно так говорят со смертными высшие существа.

– Мы? ㅡ я обернулся к подошедшему, пытаясь понять смысл его слов.

Рядом со мной стоял незнакомец в белом балахоне. Его лицо скрывалось под капюшоном, который открывал только мужественный подбородок. Мужчина опустил ткань, повернул ко мне голову, и я узнал в нём своего прадеда. Его лицо было таким же спокойным, как я его запомнил, рассматривая все те портреты, что были развешены по всему дому.

Помнится, в городе очень почитали моего прадеда: он прославился как справедливый и мудрый правитель. К нему съезжались из разных провинций, и не только для того, чтобы он смог разрешить чей-либо спор, но и ради наказания виновных. Каким-то удивительным образом ему всегда удавалось добиться признания у провинившихся и найти для них соответствующее наказание.

Мой отец старался быть столь же мудрым, но, как оказалось, он не всегда был способен правильно оценить и проанализировать ситуацию. Я же, всегда старался равняться на прадеда, постоянно задавая себе вопрос: “А как бы поступил он?”. И очень часто у меня получалось рассудить всё так, что все враждующие стороны были довольны.

При жизни я всегда был добр ко всем, никому не отказывал в помощи, можно сказать, что я был надеждой нашей общины – прирождённый лидер, всегда в центре внимания, имеющий право на последнее и решающее слово. Не смотря на схожесть с прадедом, я многое унаследовал от своих родителей, помимо статуса и власти. Забота и внимание матери, научили меня тому, что нужно с уважением относиться ко всем окружающим меня людям, вне зависимости от их рода деятельности. Гладя на то, как управляет мой отец, я учился быть сдержанным и спокойным, вне зависимости от ситуации. Как и он, я должен был встать во главе нашего сообщества. Если бы наш народ не погиб, я, наверное, был бы лучшим из предводителей нашей общины. Мне, по крайней мере, очень хотелось в это верить.

Но это не всё, что я хотел вам рассказать…

В нашем городе жила молодая девушка, она была не похожа на остальных: все были открыты, веселы и всегда готовы к общению, а она была тиха, и ничем особенным старалась не выделяться. Возможно, причина была в том, что её родителей когда-то посчитали отступниками и казнили, а на неё саму поставили клеймо: «дочь отступников». Над ней постоянно насмехались в детстве и юношестве, её никто не любил, все сторонились это тихой и забитой девушки, порой, приписывая ей какие-то сверхъестественные способности. Пожалуй, не будет ошибкой утверждение – она была полной моей противоположностью.

Я с рождения был окружён вниманием со стороны взрослых. Они постоянно хвалили меня, стоило мне сделать что-то особенное, но стоило мне ошибиться, как строгость отца не оставляла мне надежды на помилование. Чем серьёзнее был мой проступок, тем болезненнее было моё наказание. Помнится, играя с детьми слуг, я разбил один из бюстов своего прадедушки. Прятаться за спинами других я не мог – это осуждалось моим отцом, поэтому я сразу признался в провинности, как только остатки моего каменного предка были обнаружены. Холодный и строгий взгляд отца не позволял мне поднять глаза в тот момент, когда я выслушивал свой приговор: десять плетей.

Наша община отличалась от других тем, что мы не позволяли кому-либо взять на себя «чужое наказание». Каждый член общины ясно понимал и принимал тот факт, что любой проступок несёт за собой определённые последствия. В некотором плане, можно сказать, что всё наше общество основывалось на идее наказания, но каким-то странным образом это работало, помогая нам поддерживать мир в городе и за его пределами. Никто, даже сам правитель, не имел права избежать своего наказания, стоило ему нарушить какой-либо из законов.

Как только последний удар плети коснулся моей спины, я потерял сознание. Несколько дней я приходил в себя, попутно мучаясь от жара и кошмаров, но со временем, мои раны затянулись, и мне было позволено посетить городской фонтан, где собиралась большая часть городской детворы. Старшими было решено, что общение с другими детьми может не только помочь мне вернуться к привычной жизни, но и показать пример справедливого наказания.

Я навсегда запомнил эту загадочную девочку, которую я встретил в один из таких дней, во время прогулки у городского фонтана. Она была из бедного района нашего города, но в ней не чувствовалась эта покорность судьбе, присущая многим беднякам. Её пленительно-тёмные глаза мечтательно смотрели на воду в фонтане, она думала о чём-то своём, упрямо не замечая насмешек детей из более благополучных районов города.

Фонтан в городе был один, и он всегда собирал вокруг себя ребятню из разных сословий. Причиной тому была искусная работа каменщика, который умело изобразил различных существ. Все они были необычны, и потому, детям всегда было интересно угадывать какие же звери – львы, олени, косули, белки, орлы ㅡ притаились в этом завораживающем хороводе фигур.

Но сколько бы я не приходил к этому фонтану прежде, я ни разу не встречал этой девочки, мне стало особенно неприятно, когда я понял, что все остальные дети дразнят её. Детворе это не запрещалось, даже было простительно, но мне не хотелось находиться в кругу тех, кто так легко позволял себе унижать другого человека. Именно по этой причине, я разогнал «обидчиков», и когда повернулся к девочке, в надежде получить от неё благодарность, столкнулся с тем, что она никак не отреагировала на мой благородный поступок. Всё, что она сделала – спокойно посмотрела на меня, встала и ушла.

Моя гордость была уязвлена. Мне хотелось догнать девочку, и потребовать от неё благодарности,