Карма карающая - Константин Андреевич Чиганов

— Похоже, тебе подфартило, Крит. Есть жирный заказчик. Просил познакомить с тобой.

— Да-а? — фальшиво удивился следопыт, вешая за спину арбалет. — Такой уже жирный? А то смотри, ты мне вторую кружку выпить не дал.

— С меня, с меня две. Он мне обещал подкинуть монет, когда я тебя найду. Крит, не фордыбачься!

— Ладно, веди. С тебя две, я запомнил!

За колченогим столиком в подсобке Ульса сидел заказчик. Он и охотник сразу уставились друг на друга. Вовсе не жирный, смуглый, как уроженцы экваториальной области планеты, с такими же короткими вьющимися черными волосами, черными усиками и голубыми глазами. Атлетическая фигура в бежевом костюме «сафари».

Перед ним стоял Крит — высокий, плечистый мужчина с короткой стрижкой и волосами такими светлыми, что казались белыми по контрасту с загорелой кожей. Серые глаза холодно взирали с правильного тонконосого, гладко выбритого лица. Одетый в палево-желто-зеленый полосатый камуфляж, при ноже и каких-то сумочках на широком кожаном поясе с двузубой пряжкой, он стоял, расставив длинные ноги в мягких черных сапогах до колен и заложив пальцы за ремень. Заказчику он понравился. Хотя это и не имело значения.

— Значит, вам нужен хороший охотник, — произнес охотник без выражения.

— Именно, Крит. Мы идем охотиться на редкого зверя. Ваша специализация.

— Какого?

— Слыхали о китоврасе?

— Одни легенды. Вообще-то считается, будто его нет.

— А вы что скажете?

— За пятнадцать лет в природе не встречал.

— Хороший ответ. Но мы хотим попытаться его поймать.

— Воля ваша. Плата?

— Тридцать пять тысяч после поимки или двадцать, если сходим впустую. Плюс задаток в три тысячи за труды и пятьсот на запасы и снаряжение. Вот они.

И достал голубоватые пластиковые кредитки.

— И конечно, слава человека, поймавшего китовраса, — добавил заказчик.

— Местность?

— Через леса в горы Панаяльпо.

— Нормально. Срок похода?

— Максимум полтора месяца.

— Численность группы? Опытные?

— Восемь человек, включая вас, меня и… — он сделал крошечную паузу, — мою сестру. Все с опытом пеших путешествий, но не альпинисты.

— Средненько, значит. — Крит сгреб со стола деньги и упрятал в кармашек пояса. — Согласен.

— Через две недели ровно мы выступаем из Тотенбурга. Знаете, где это?

— Конечно.

— Будьте там дня за три до выхода. Надо все обсудить. Да, меня зовут Дюрок Мистлер. Запомните?

— Само собой, господин Дюрок Мистлер. Я могу идти, надеюсь?

3

Жизнь Кармы есть запутанная цепь взаимного пожирания. Верно, верно, везде то же самое. Явившись на Карму, человек и его домашние животные пришлись по вкусу местным гурманам, несмотря на риск несварения желудка. Но с опытом в здешнем лесу не пропадешь.

Вообще, из-за малого наклона оси и почти правильной круговой орбиты климат здесь ровный и теплый, снег лежит только на полюсах и вершинах самых высоких гор. Увы, щедрое тепло лелеет буйную растительность и дает простор для жизни самой причудливой фауны. С ее странными и неприятными привычками. Да и муссонные дожди будут почище хищников.

Запрокинув голову, я посмотрел в небеса, на розоватый серпик Люса. Посланные туда автоматические станции замолчали два поколения назад. Некому стало менять батарейки, полагаю. Ребенком я разглядывал каменную пустыню спутника в телескоп, мечтая туда слетать. А теперь думаю — к чему?

Не слишком мне понравился заказчик. Может, оттого, что он явный южанин? Жители приполярных областей недолюбливают тех, кто с экватора и так далее. Правда, войн по столь пустяковому поводу у нас, даст Бог, никогда не будет. Нет, дело не в том. Да еще сестра какая-то… Отвык я от женщин. Старею, видно. После Ханны сколько уже ни с одной не встречался? Лес и лес. Одичал.

Все, что я за годы узнал о китоврасе, можно уместить на тетрадном листе. И, видимо, все будет неправдой. Настоящий Монструм Инкогнита. Правда, и не хотелось бы верить в способность зверя управлять людьми и вызывать у охотников галлюцинации. Неизвестно, кстати, хищник ли он или же кроткое травоядное. Так и о внешности говорят что угодно те, кто сам наверное не видел.

Ветер донес запах болотных испарений, никак от той самой силосной ямы. В кустах с розовыми листьями — из них (из листьев) получается лечебная настойка — зашебуршал гость — маленький безобидный токко, похожий на уменьшенного в два раза енота с Земли, но в бурой шерсти. Енотов завезли ради шкурок, и они принялись размножаться с бешеным энтузиазмом. Токко уставил на меня с возмущением огромные бирюзовые глаза. Токко — ночной зверь, и, как ни странно, они с енотами образовали что-то вроде симбиоза ко взаимной выгоде. Еноты охраняют гнездовья токко, а те ловят крупных бабочек и жирных голубых стрекоз прямо на лету, охотно делясь добычей.

Надо будет купить еще осветительных и разрывных стрел для арбалета. Последние я истратил позавчера ночью. Похоже, теперь останется шрам на большом пальце руки… а и болотный гад с ним. Мог вообще без пальца остаться. И без головы заодно.

Слышал ли я что-нибудь о человеке по фамилии Мистлер?

Да! Экспедиция группы «Галахад»! Одним из спонсоров похода был Мистлер. Думаю, тот самый. Но ведь он не пошел с пропавшими «галахадами», так зачем идет теперь? Ради звериной шкуры?

Охота к перемене мест одолела?

Не верю.

Так. Но слово есть слово. На Карме слова редко расходятся с делом, надо сказать. Изменники тут долго не живут.

4

Криту удалось заарканить тяжелый грузовой винтокрыл. Знакомый пилот мотнул кудлатой головой с каплями наушников на мочках ушей, и охотник запрыгнул на откинутую аппарель, в гулкое брюхо, куда только что погрузили пару контейнеров с желто-голубыми треугольными эмблемами биоопасности. На спине у Крита висел высокий узкий рюкзак с внутренним каркасом и широким поясом — такой рюкзак не цепляется за ветви и позволяет сбросить себя в секунду, если вопрос будет стоять — падать в пропасть рюкзаку в одиночестве или вместе с хозяином. Арбалет висел сбоку, в специальных креплениях. Колчан коротких болтов Крит укрепил привычно — на правом бедре.

Винтокрыл долго трясло воздушными потоками, потом авиамонстр пошел на снижение, и охотника затошнило. Он крепился, но ничего не мог поделать. Погода Кармы не слишком ровного нрава. Аппарат задрал гондолы двигателей, переходя во взлетно-посадочный режим. Колеса стукнули о металл площадки, машина содрогнулась, и мучения Крита окончились. Он только слабо помахал на прощание рукой в сторону кабины, выходя под проливной дождь на маленькое поле винтодрома Тотенбурга.

Может, городок получил название за обширное кладбище на южной окраине. Правда, кенотафов погубленных Кармой там было больше, чем настоящих могил. Не всякий потащит тела неудачливых коллег из опасного