Без ума от любви - Дженнифер Эшли

— Давайте я напишу это за вас, милорд?

Йен взглянул на симпатичное лицо своего слуги, молодого кокни, который в детстве был карманником на улицах Лондона.

Йен кивнул и передал ему перо. Керри повернул чековую книжку к себе и заполнил листок аккуратными заглавными буквами. Он снова обмакнул перо и протянул его Йену, держа его кончиком вниз так, что тот не видел чернил.

Йен, чувствуя на себе тяжелый взгляд Мейтера, старательно расписался.

— И он часто это делает? — спросил Мейтер, когда Йен встал, предоставив Керри промокнуть написанное.

У Керри покраснели скулы:

— В этом нет ничего плохого, сэр.

Йен взял свой бокал и, одним глотком осушив его, поднял ящик.

— Увидимся в опере.

Выходя, он не пожал руки Мейтеру, тот нахмурился, но кивнул Йену. Лорд Йен Маккензи, брат герцога Килморгана, занимал более высокое положение в обществе, а Мейтер остро сознавал разницу в титулах.

Усевшись в карету, Йен положил ящик рядом с собой. Он мог чувствовать округлость и совершенство, заполнившее его собственную пустоту.

— Я знаю, не мое это дело говорить, — сказал Керри, сидевший напротив, когда их карета, покачиваясь, двигалась по залитым дождем улицам. — Но этот человек — мерзавец. Он не стоит даже того, чтобы вы вытирали об него сапоги. Зачем вообще вы с ним связались?

Йен с нежностью погладил ящик.

— Мне это было нужно.

— Я не ошибусь, милорд, если скажу, что вы умеете добиваться того, чего хотите. А мы действительно встретимся с ним в опере?

— Я буду сидеть в ложе Харта.

Он бросил быстрый взгляд на невинное, как лицо младенца, лицо Керри, а затем перевел его на более безопасную бархатную стенку кареты.

— Узнай все, что сможешь, о некоей миссис Экерли, вдове, ныне помолвленной с сэром Линдоном Мейтером. Вечером мне расскажешь.

— Вечером? Почему нас так интересует невеста этого мерзавца?

Йен снова прикоснулся пальцами к ящику.

— Хочу узнать, она настоящий эксклюзивный фарфор, или она — подделка.

Керри подмигнул.

— Вы правы, хозяин. Посмотрим, что я сумею раскопать.

Линдон Мейтер был сама привлекательность и очарование, и все повернулись к нему, когда он под руку с Бет Экерли прогуливался по коридорам здания оперы «Ковент-Гарден».

Мейтер обладал четким профилем, стройным, атлетически сложенным телом и копной золотистых кудрей, в которые многим леди хотелось запустить пальцы. У него были безукоризненные манеры, и он очаровывал всех, с кем ему приходилось встречаться. Он имел неплохой доход, роскошный дом на Парк-лейн, и его принимали в самых высоких кругах общества. Прекрасный случай для леди, получившей неожиданное наследство и искавшей себе второго мужа.

«Даже леди, получившей неожиданное наследство, надоедало жить в одиночестве», — думала Бет, вслед за престарелой тетей Мейтера и ее компаньонкой входя в его роскошную ложу. Она несколько лет была знакома с Мейтером, его тетка и ее хозяйка дружили. Как джентльмен, он не был самым интересным, но Бет не хотела интересного. Никакой драмы, обещала она сама себе. В ее жизни было достаточно драм.

Теперь Бет хотела комфорта и спокойствия; она научилась вести домашнее хозяйство, распоряжаться слугами. И может быть, обзавестись детьми, которых она всегда хотела. В ее первом браке, девять лет назад, детей не было, но бедный Томас умер меньше чем через год после их свадьбы. Он был так тяжело болен, что даже не смог попрощаться.

Опера началась, когда они только что расселись в ложе сэра Линдона.

На сцене появилась молодая женщина с великолепным сопрано и пышным телом. Бет погрузилась в музыку. Мейтер вышел из ложи спустя десять минут после того, как они вошли, обычно он так и делал. Ему нравилось проводить вечера в театре, встречаясь там с важными людьми и стараясь, чтобы его видели вместе с ними. Бет не возражала. Она привыкла сидеть с пожилыми матронами, обмениваясь замечаниями с блестящими светскими дамами. «О, дорогая, вы слышали? Леди Мармадьюк пришила три дюйма кружев на платье вместо принятых двух. Трудно себе представить что-то более вульгарное. А складки, дорогая, распустились, совсем обвисли».

Обмахиваясь веером, Бет наслаждалась музыкой, в то время как тетушка Мейтера и ее компаньонка пытались разобраться в сюжете «Травиаты». Бет вспомнила, что посещение театра являлось обычным событием, но для девушки, выросшей в Ист-Энде, онобыло редкостью. Бет любила музыку и занималась ею, как только могла, хотя считала себя заурядным музыкантом. Но как бы то ни было, она слушала, как играют другие, с таким же удовольствием. Мейтер любил посещать театр, слушать оперу, мюзиклы, поэтому в новой жизни у Бет будет много музыки.

Наслаждение прервало шумное возвращение в ложу Мейтера.

— Моя дорогая! — громко возвестил он. — Я привел вам моего очень близкого друга лорда Йена Маккензи. Дай ему руку, дорогая. Его брат — герцог Килморган.

Бет даже не взглянула на Мейтера, но когда увидела вошедшего вслед за ним человека, замерла.

Лорд Йен был крупным мужчиной с крепкой мускулатурой, его рука в замшевой перчатке, которую он протянул ей, была большой. Плечи были широкими, как и его грудь, а в тусклом свете его волосы приобретали рыжеватый оттенок. Лицо с резкими чертами соответствовало его телу, но глаза делали Йена Маккензи не похожим ни на одного человека, с которыми Бет когда-либо встречалась. Сначала она подумала, что у него светло-карие глаза, но когда Мейтер почти толкнул его в кресло рядом с Бет, она увидела, что они золотистые. Не карие, а янтарные, как бренди, с золотыми искорками, танцующими в луче солнца.

— А вот моя миссис Экерли, — улыбнулся Мейтер. — Что вы о ней думаете, а? Я говорил вам, что она самая красивая женщина в Лондоне.

Лорд мельком взглянул на Бет. Затем стал пристально рассматривать что-то за ложей. Он все еще держал ее руку, держал крепко, его пальцы почти до боли сжимали ее.

Он довольно грубо согласился или не согласился с Мейтером, подумала Бет. Даже если лорд Йен не бил себя в грудь и не объявлял Бет самой красивой женщиной после Элейн из Камелота, ему следовало ответить повежливее.

Вместо этого он молчал.

Он все еще не отпускал руку Бет и большим пальцем обводил швы на ее печатке. Снова и снова он гладил перчатку, и тепло разливалось по ее конечностям.

— Если я скажу вам, что я была самой красивой женщиной в Лондоне, боюсь, что разочарую вас, — поспешила добавить Бет. — Простите, если вас ввели в заблуждение.

Лорд Йен бросил на нее взгляд, чуть заметная морщинка показалась на его лбу, как будто он не понимал, о чем она говорит.

— Не сбивайте с толку бедную женщину, Маккензи, — игриво произнес Мейтер. — Она такая же хрупкая, как и ваши чаши династии Мин.