Папа для айдола. - Вахтанг Глурджидзе

не знал. куда мне идти… Но это разрешилось само собой. На бейджике был написан адрес гостиницы, где я жил, но он упомянут на тайском языке, а я его не знаю, и читать них буквы не умею. Поэтому Читип сопроводила меня до отеля, и взяв дочь, откланялась. У меня в кармане оказался ключ от номера, в котором я жил. Уже к ночи я знал, что являюсь стажёром, постигаю тонкости тайской у одного знаменитого шеф-повара…

С Читип мы встречались три месяца, пока я учился. Понравилась мне она своей рассудительностью. Когда я у неё один раз спросил, куда делся биологический отец ребёнка, она засмеялась, а потом рассказала, как этот козёл сбежал, как только узнал, что женщина беременна. Познакомился я и с отцом и матерью Читип. Они против меня ничего не имели, наоборот, приветствовали возможного зятя-иностранца.

Потом меня пригласили в Бангкок, на место помощника шеф-повара в одном ресторане. Я предложил Читип поехать со мной, и дочку тоже забрать. Она согласилась. Переезд прошёл сумбурно, но без происшествий. Я уже знал, что имею определённые средства – у меня была карточка одного из швейцарских банков. Её принимали везде. Поэтому, при помощи Читип я смог купить в одном из районов Бангкока небольшой дом. Туда мы и заселились…

… О! Всё готово! Понесу женщинам, пусть поедят.

- Марко, а ты помнишь, где это снято? – Жена указывает на фотографию.

- Помню! Тогда наша дочка выиграла конкурс тайского танца. А когда её спросили, со сколько лет она танцует, ответила, что с пелёнок!

- Да давненько это было! – Читип и её двоюродная сестра улыбаются. Ведь это их заслуга, что дочь нашла своё призвание. Я участвовал в её воспитании по мере своих сил. Так как был большей частью на работе. Содержание семьи ведь требует денег. Они нужны и для учёбы нашей дочери в школе, и для занятий танцами. Один пошив костюмов сколько обходится! Я поспособствовал, чтобы дочь знала английский язык, а потом посоветовал ей выучить японский и китайский языки. Пришлось нанимать репетиторов. Читип тоже была того же мнения, что и я, поэтому отдала дочь в школу, где вся учёба проходила на английском языке…

Наши усилия не пропали даром. Теперь дочка знает уже пять или шесть языков. Я сам тайский понимаю, и даже могу на нём сказать пару фраз, но вот с письмом на этом языке у меня затык – слишком сложное оно для меня оказалось.

- Марко! Посмотри, помнишь, когда дочка первый раз приехала домой после дебюта! Как давно это было! – Пускает слезу жена. На меня с фотографии, смотрит вся наша небольшая семья.

Наверное, многие уже узнали мою дочь! Да! Я счастливый отец, вернее, отчим, звезды К-поп, Лалисы Пранприи Манобан! То, что девчушка, которую мы растили с Читип, станет знаменита, я понял, как только мы с Читип расписались. Ведь я в своём времени смотрел по Интернету выступления «Блэкпинк» на разных концертах. Вообще-то говоря, К-поп мне не очень нравится. Но вот запомнилось милое личико Лалисы, которое резко контрастировало с фэйсами корейских девчонок. Поэтому, как только я узнал, что стал отчимом будущей звезды, решил немного облегчить ей путь в айдолы. Ну, с деньгами проблем не возникало. Вначале я, а потом и Читип, стали работать в одном из ресторанов Бангкока. Лалиса в это время училась в школе, ходила на танцы.

Она и её друг детства Бэм-бэм, мать которого дружила с Читип, танцевали в одной команде — «We Zaa cool». Этот ансамбль проходил прослушивание для программы LG, которое спонсировало JYP в Таиланде в 2009 году. «We Zaa cool» занял второе место. Призом для одного из группы был месяц стажировки в JYP, который получил Бэм-Бэм в январе 2010 года. Лалису первая неудача не огорчила.

Она уже была увлечена К-поп, поэтому я ей намекнул, что через два года она примет участие в конкурсе на звание трейни, который проведёт в Бангкоке «ЯГ Интертеймент». Дочка мне не поверила. И зря! Всё произошло так, как я сказал, ведь я знаю биографию Манобан своей реальности. Лалиса сильно трусила. Когда пошла на этот конкурс. Кстати, она и имя себе удлинила с моей подачи, и стала зваться Лалиса Пранприя, хотя в моём старом мире это она сделала по совету тёти и мамы, которые повели девочку к местной гадалке. Три недели дочка не находила себе места. Она боялась, что не прошла, и никогда больше не станет трейни…

Я её успокаивал, как мог, вместе с Читип...

В этот день Лалиса, похожая на симпатичного пацана (она подрезала для конкурса волосы, и уже два года, как ходила в джинсах и кроссовках) оглушила нас радостным воплем:

- Мамочка, папочка! Меня приняли! Я поеду в Корею! Сеул ждёт меня!

- Ага! Как же! Так я тебя одну и отпустил (Лалиса в моём мире поехала в Корею одна…)! Ты ведь не знаешь корейского языка, не можешь читать их Хангыль! – Останавливаю я дочку. Она опускает плечи, угрюмо смотрит на меня, а потом спрашивает:

- И что мне делать?

- Как что? Когда ты должна быть в Сеуле?

- Через три месяца…

- За такой краткий период ты вряд ли выучишь корейский, но попробовать стоит. Там тебе никто не даст говорить по-английски, так как они сами его не очень хорошо знают.

Я ведь знал, как мучилась Манобан с этим корейским языком, и если бы не Розэ и потом Дженни, помогавшие ей, и тайком говорящие с Лисой на английском, то у девочки ничего бы не получилось.

- Да, тебя ведь пригласили в Корею на прослушивание? - Задаю следующий вопрос будущей звезде.

- А ты откуда знаешь, папа? – Глаза у Лалисы округлились на максимальный размер. Читип тоже с удивлением посмотрела на меня, но ничего не сказала.

- Знаю я, знаю. Ты ведь послала на конкурс видеоролик со своим танцем? Ведь так?

- Да…

- Теперь тебя пригласили на очное выступление, дочка! Там будут ещё человек тридцать, таких же, как ты соискателей звания «трейни». – Начал я, но увидев, что у Лалисы стало портится настроение, быстро продолжил:

- Я поеду с тобой. Ты не волнуйся!