Под звуки скрипки - Софья Альтаирова

тот момент, когда нужно было поделиться глубокой мыслью с преподавателем и остальными собравшимися. После этого неизменно повисало неловкое молчание, а некоторые застывали со странными выражениями лиц, те, у кого Интернет-соединение пошаливало. У кого-то микрофон наоборот желал работать даже сверхурочно, и в эфир постоянно просачивались эхо, помехи и истошные крики домашних любимцев.

Преподаватели зачастую не сразу могли сообразить, как сделать так, чтобы их подопечные услышали и впитали бесценные рекомендации и советы. К сожалению, критической точкой операции «Дистанционное обучение» стал беспрецедентный случай.

Во время добровольно-принудительной посленовогодней онлайн-консультации обыкновенно угрюмый Иван был необыкновенно весел. Он развлекал утомленных дам и, конечно, товарища Якова остротами, время от времени дергал головой и делал непонятные пассы руками. Подозрение закралось в тот момент, когда после десятиминутного перерыва Иван вернулся с блаженной улыбкой человека, который разобрался в жизни. Бдительный преподаватель решительно велел Ивану повторить за ним скороговорку, но тот торжественно поднял довольно красивую хрустальную рюмку и чокнулся с монитором компьютера.

Катерина тут же мысленно пожалела бедолагу, и ей подумалось, что рюмочка чего-то живительного не помешала бы всем, кто подключился к этой конференции, но суровые реалии никак не допускали такого поворота событий.

Словом, встал вопрос об отчислении еще одного представителя сильной половины человечества, и если раньше над коллективом все еще витал дух надежды, но теперь повисла лишь ощутимая, тяжелая печаль.

За эти непродолжительные зимние каникулы Катерина планировала преобразиться. В планы входили покраска волос, покупка новой более яркой помады и похудение в лучшем случае на шесть килограммов, в худшем – на три, и в наихудшем – на один.

Михаил пока мало обращал внимание на Катерину. Апогеем их знакомства стало добавление друг друга в друзья в соцсетях. К своему большому сожалению, Катерина не нашла свежих фотографий Михаила на его личной странице. Последняя приличная фотокарточка датировалась днем выпускного бала в школе, на которой Михаил предстал в широком пиджаке мышиного цвета, с разлохмаченными волосами и в черных туфлях. Вокруг толпились одноклассники в однотипных костюмах и одноклассницы в пестрых и однотонных платьях, с распущенными волосами и высокими прическами. Михаил на фотографии не улыбался, но Катерине этот флер загадочности разбередил всю душу.

***

Наступила весна, и все вокруг цвело пышным цветом. На улицу высыпали толпы людей, и в воздухе носились радость и звон голосов. Май был душистым, сухим и теплым, небо – удивительно, почти неестественно голубым, а солнце пригревало все сильнее. После долгого-долгого снежного, затем снежно-мокрого и наконец просто мокрого периодов сухой асфальт был благословением.

Врачи все-таки – самые бессердечные люди на свете, думала Катерина, то и дело хватаясь пальцами за нос, будто он мог куда-то деться. На дворе чудесная весна, все вокруг такое красивое и вкусно пахнущее, так нет ведь – нужно все равно злиться и отпускать нелестные комментарии в адрес и без того измученных больных!

После затяжной простуды Катерине пришлось дополнительно обращаться к оториноларингологу, который пристально рассмотрел ее горло, затем довольно бесцеремонно покопался у нее в ушах, будто намереваясь отыскать там клад, и, осмотрев нос, выдал:

– А почему у вас такой нос большой?

Катерина обиделась. Этот врачеватель сразу ей не понравился. Жиденькая бородка, седые редкие волосики, пристальный орлиный взгляд… Теперь ко всему прочему еще и отсутствие такта!

– Вовсе он и не большой…

– Ну как же! – Врачеватель с сомнением взглянул на Катерину, словно прикидывая, как она раньше жила с таким шнобелем и умудрилась ни разу не заметить его в зеркале. – Я просто хотел узнать, не болит ли он у вас.

– Нет, с носом как раз все в порядке, – поспешила заверить Катерина, стараясь не обращать внимания на боль от нанесенного оскорбления.

Это у нее – и большой нос! Да он свой-то видел? Впрочем, наверняка видел и ничего сверхъестественного не заметил. У Катерины в семье, так уж повелось, у всех были довольно крупные (отец предпочитал говорить «благородные») носы и светлые волосы. Ничего не попишешь!

В мозг уже закралась шальная мысль, что именно из-за ее носа Михаил так долго не замечал ее, а их свидания начались позже, чем предполагалось.

У них, к слову, действительно состоялось несколько свиданий.

Одно импровизированное, когда Катерина подкараулила ничего не подозревающего Михаила у магазинчика возле здания университета.

– Привет! – как можно непринужденнее поздоровалась она.

Михаил в ответ неопределенно хмыкнул и затем кивнул. У Катерины на секунду мелькнуло подозрение, что он не то чтобы слишком рад ее видеть, но такой шанс нельзя было упустить. Она все в той же непринужденной манере завела разговор.

Они стояли у магазина в косых лучах солнца, пробивающихся сквозь деревья, и Михаил постепенно включился в беседу о погоде, делах, знакомых, ровным счетом ничего не значащих для них обоих. Катерина несколько осмелела и срывающимся голосом предложила Михаилу, в чьих глазах по-прежнему светился ум пополам с пренебрежением, прогуляться по парку.

Погода стояла нелетная. В небе клубились тучи, из которых время от времени сыпался холодный дождь, под ногами хлюпало, и светская беседа все никак не клеилась. Михаил степенно двигался вперед, соблюдая дистанцию, которая постепенно сокращалась. Вконец она сократилась довольно резко. Катерина, намереваясь изящно перепрыгнуть лужу, споткнулась и чуть не растянулась во весь свой не особо впечатляющий рост. Ухватившись за руку кавалера, Катерина все же удержалась на ногах, вскинула голову и поглядела на него. Он дернулся, будто его огрели хлыстом, но не отодвинулся, хоть и чуть задержал взгляд прямиком на ее носу… Впрочем, несмотря на это, было очевидно, что между ними все же что-то вспыхнуло. А если не вспыхнуло, то хотя бы блеснуло.

Новая встреча состоялась довольно скоро, и Михаил даже инициировал ее первым, но был похож на угрюмого Ивана как никогда прежде. На того, трезвого Ивана. То есть по большей части хранил загадочное молчание, а говорил только короткими предложениями, которые были едва неразличимы, точно обрывки разговоров по рации.

Катерина в его обществе чувствовала себя восторженно и скованно одновременно, но это лишь подстегивало и давало пищу для размышлений. Ровно до того момента, как Михаил возвел взгляд к небу, прошептал несколько невнятных слов, издал вздох и произнес глубоким грудным голосом:

– Как ты считаешь… Если музыку играли за сотни лет до нас, почему нам сейчас так трудно ее понять? Даже услышав ее, мы не готовы принять то, что слышим. Мы ходим по кругу, понимаешь?

Возникла мхатовская пауза.

– Ммм, – промычала Катерина. Пища для размышлений как-то заплесневела.

– Значит ли она для людей то же самое, что значила раньше? – продолжал Михаил. –