Голубые ангелы - Чингиз Абдуллаев

Однако сейчас было не до воспоминаний. Он живет здесь ужевторой день и не получает пока никаких указаний. Вчера вечером он снова побывалу Народного музея, но безрезультатно. Сегодня он пойдет в третий раз и снова,как и вчера, в восемь вечера будет ждать своего связного. Это была еще однатрудная часть их работы — умение ждать. От нее зачастую зависело очень многое,и Дюпре никогда не торопил время. Телефонный звонок вывел его из задумчивости.

— Господин Дюпре? — послышалось в трубке.

— Да, — помедлив, подтвердил он.

— Вас беспокоит портье. Пожалуйста, спуститесь вниз. Васздесь ждет один человек.

— Меня? — удивленно переспросил Шарль.

— Да, господин Дюпре.

— А… Сейчас спущусь… — «Странно, очень странно. Кто еще меняможет здесь ждать?» — подумал Шарль, вставая с кровати. Затянуть галстук инадеть пиджак было делом одной минуты. Дюпре уже взялся за дверную ручку, когдаему показалось, что в коридоре слышен какой-то шорох и чьи-то быстрые шаги. Оннеслышно отступил назад, тихо взял туфли и, бесшумно приставив стул к краюдвери, взобрался на него, стараясь встать так, чтобы в любом случае суметьотскочить в комнату.

Над дверью была стеклянная перегородка. Почти все номера вгостинице были такими. Дюпре неслышно прильнул к окну, успев за какие-то долисекунды осмотреть коридор. Буквально в трех метрах от него двое мужчин, поднявпистолеты, целились ему в лицо. Его реакция оказалась безупречной. Он был ужена полу, когда осколки стекла посыпались ему прямо на голову. «Вот подонки, —невесело усмехнулся Шарль, — профессионалы. Стреляют с глушителями, чтобыничего не было слышно». Раздалось еще несколько сухих щелчков, очевидно, наэтот раз они решили изрешетить дверь.

«Интересно, что я буду делать, если они попытаются войти, —подумал Дюпре. — Оружия-то у меня нет».

Но за дверью было тихо. «Так, — размышлял Шарль, — значит,они пока не знают, что у меня нет оружия, и боятся войти. А может, убрались.Вряд ли. Пока не увидят труп, не уйдут. — Он приподнял голову. — Что ж, началовеликолепное. Кажется, это только завтрак, а обед мне еще предстоит». Дюпрепополз к телефону и набрал номер.

— Да, — послышался голос.

Уже услышав голос, Шарль мог бы со спокойной совестьюположить трубку — это был явно не голос первого «портье», но он решил на всякийслучай проверить все до конца.

— С вами говорят из 1409-го номера. Моя фамилия Дюпре. Отвас звонили ко мне в комнату минут пять назад?

— Из 1409-го? Сейчас проверим. Нет, господин Дюпре, вамникто не звонил.

— Спасибо. Пришлите ко мне, пожалуйста, горничную. — Онположил трубку. Ну что ж, этого и следовало ожидать. Увидев постороннего, ониуберутся. Это не в их интересах.

Но кто они и откуда узнали его фамилию и место пребывания?Налицо явная утечка информации. Явная. Как бы там ни было, сегодня емуобязательно надо быть у Народного музея. А может, использовать резервный каналсвязи? Рука Дюпре потянулась к телефону. Нет. Надо выяснить до конца с первымвариантом, а резервный на крайний случай.

Чьи-то шаги в коридоре. Кажется, женские. Идет спокойно.Остановилась у дверей. Так, вроде бы ругается. Она, наверно, думает, что я отнечего делать сломал перегородку и искромсал дверь. Теперь надо спокойнооткрыть ее. Наверняка те двое уже убрались. Он взялся за ручку двери,прислушался. Тишина, только ворчанье старой горничной. Дюпре рывком отворилдверь, отступая в глубь комнаты. Женщина, явно не ожидавшая этого, на секундуумолкла, уставившись на Дюпре. Ничего не поделаешь. Шарль рывком притянулженщину к себе. Та попыталась закричать, но уже через мгновение носовой платокДюпре сделал эту попытку абсолютно бесперспективной.

— Я извиняюсь, — чудовищно путая слова, произнеспо-югославски Дюпре, связывая разорванной простыней руки горничной. — «Хорошоеще, что она старая, а то бы подумала, что я пытаюсь ее изнасиловать», —невесело подумал Шарль. Но в любом случае неприятностей с югославской полициейу него теперь будет хоть отбавляй.

Он окинул взглядом комнату, бережно перенес женщину накровать, еще раз извинился и тихо вышел из комнаты. Несколько осколков упали поту сторону двери. Он осторожно сгреб их ногой в комнату и захлопнул дверь. Ссобой он взял только маленький чемоданчик. «Умение расставаться быстро сосвоими вещами — тоже привилегия агента», — вспомнилась одна из заповедей ихшколы. В коридоре ни души. Дюпре, осторожно озираясь, направился к холлу.Внезапно в конце коридора кто-то появился. Один, нет, двое, трое, пятеро. Шарльперевел дух. Туристическая группа. Женщины, дети. Теперь по лестнице вниз, икак можно быстрее. Выйти надо, конечно, из запасного выхода — он знает здесьвсе ходы и выходы.

Кажется, вышел. Все в порядке. Берем немного правее. Здеськиоск. Спокойнее. Покупаем газету. Пока ничего необычного. Вон, кажется, такси.Что-то очень вовремя оно появилось. Пропустим его. Вот второе. Нет, нет, онобуквально следом за первым. Времени нет, а торопиться не надо. Так а вот этоуже наше. Остановим.

— Куда поедем? — спросил пожилой белградец.

— В Чукарицу, — сказал Шарль, делая неправильное ударение.

Шофер, вздохнув, включил зажигание. Машина двигалась поулицам довольно неторопливо. Дюпре успел уже освободиться от большинства своихбумажек, а некоторые наиболее важные он переложил в саквояж, настроив его на«уничтожение». Чемоданчик был хитро устроен. Если кто-то чужой попытаетсяоткрыть его, не зная цифрового кода, он моментально воспламенится и вседокументы, находящиеся в нем, будут уничтожены.

Машина плавно затормозила у большого серого здания.

— Чукарица, — равнодушно произнес шофер, не оборачиваясь.

— Спасибо, — по-немецки поблагодарил его Дюпре и, уплатив посчетчику, быстро вышел из машины. «Кажется, югославская полиция хоть на времяпотеряет мой след, — подумал он. — Здесь должен быть проходной двор». Вот он.Хорошо. Быстро в ту сторону. Удача. Чья-то попутная машина показалась из-заугла. Шофер резко тормозит.

— Площадь Теразие? — говорит довольно чисто Дюпре, показываяв сторону.

— Садись, — охотно предлагает автолюбитель.

Шарль плюхается на сиденье.

— Быстрее, быстрее. — Это единственные слова, которые онможет произнести без акцента. Если этот автомобилист окажется болтуном, всепропало. Нет, кажется, молчит. А если заговорит? Дюпре стал искать носовойплаток. Придется делать вид, что у меня насморк. Черт побери. Носовой платок-тоостался в номере. Ну ничего, там остались еще несколько моих грязных сорочек истарая щетка. Жалко, конечно, щетки, но когда на одной чаше весов твоя жизнь, ана другой щетка с грязным бельем, выбирать не приходится. Ни одни весы в мирене сохранят равновесие при таком неравномерном распределении.