Седьмая жена колдуна - Ксюра Невестина

— Миледи… Миледи су О'Нейр. Вам требуется время на обдумывание ответа? Можете дать ответ сейчас, завтра или через год.

Томас ди Мюррей очарователен в своей непревзойдённой манере светской беседы. Бархатные нотки его голоса успокаивали, мягко вынуждали безотчётно верить своему господину и слепо идти за ним на край света. Всё в нём прекрасно: и внешность, и воспитание, и образование. Второй по рангу титул после короля (первый — принц) и элитная фамильная приставка «ди» кружили голову. Разве можно отказать такому мужчине, пускай и вдовому аж шесть раз?

— Позвольте, Ваша Светлость, — Карли отступила на шаг и сложила руки в замок на животе, как того требуют правила приличия. — Позвольте полюбопытствовать, выполнение каких именно обязанностей мне предстоит в качестве вашей супруги? Я считаю должным знать об этом до того, как соглашусь или отвечу отказом на ваше предложение.

Герцог усмехнулся уголками губ, но более ничем не высказал смешливости. Его глаза всё также холодно смотрели в карие глаза Карли, не позволяя отвести взгляд. От такого пристального внимания у девушки от стресса немели руки и ноги, слабея, вот-вот готовы предать её. Ди Мюррей опасен: как он сам окружён ореолом сущности хищника, так и люди из его опосредованного окружения, жаждущие породниться и откусить кусок богатств ди Мюрреев, не жалея юных дочерей и сестёр.

— Ничего, что могло показаться вам запредельным, миледи, — голос Томаса ди Мюррея лился, как свежий мёд, как патока. — Мужчина моего положения ищет женщину с одной целью…

Секундная заминка пролетела, будто целая вечность прошла, ожидая часа исполнения великого пророчества. Герцог нагнетал атмосферу, завлекая интерес. Мужчина обладал невероятной харизмой и безграничным талантом оратора, способного найти подход к любой, даже самой разношёрстной публике. Сейчас же перед ним лишь один слушатель — неискушённая в политических играх молодая девушка, которая только диплом защитила.

— Понимаю, — кивнула Карли, на мгновение отведя взгляд и, собравшись с силами, вновь дав зрительный отпор. — Вас не пугает, что я осталась бесприданницей? Разве вы не забрали все документы родителей, Ваша Светлость? Что вас ещё может интересовать? Что есть у рода О'Нейр, что вы так жаждете заполучить?

— Рубиновый комплект, — без обиняков заявил герцог. — Когда-то давно он принадлежал королевской семье, и он должен вернуться к наследнице священной крови. Вы в любом случае передадите его дочери. Мне всего лишь нужно, чтобы ваша дочь была и моей дочерью тоже.

В золоте ожерелье, серьги, браслет, парные кольца и диадема, инкрустированные древними кроваво-алыми рубинами, качество которых превосходит все современные аналоги. «Современностью» в таком ключе можно считать последние семьсот лет. Самая главная драгоценность рода су О'Нейр — именно её жаждет получить герцог ди Мюррей. Сдержав порыв злости, Карли учла незавидное положение, в котором на несчастье оказалась и проглотила обиду. Мысленно она сказала самой себе: «Томас Мюррей — такая же муха, слетевшаяся на чужое добро, как родственнички-падальщики».

Великолепный, блистательный план начал потихоньку складываться в её кудрявой голове. Не так сложно втереться в доверие и, поправив до омерзения нищенское положение, сбежать, как невестка, впервые оставив Томаса ди Мюррея не вдовцом, а разведёнкой. Всё складывалось как нельзя более чем удачно, и небольшие запросы к жизни самой Карли, сформированные проживанием в среднестатистическом университетском общежитии, помогут ей поставить реализуемую цель. Только бы проклятье не настигло до того, как она сможет сбежать от него.

— Я согласна, — как можно более болезненно сообщила Карли, чтобы герцог ни в коем случае не догадался об её истинных мотивах. Он обокрал её отца и собирается сделать это снова. Она будет для него идеальной жертвой, но и он будет для неё всего лишь ступенькой к возвращению статута рода. — Но… Ваша Светлость, понимаете… вы достаточно здоровы, чтобы обеспечить мне дочь?

Мужчина дёрнулся, будто получил пощёчину невиданной силы. Скандал, разверзшийся как гигантский пробудившийся вулкан — неожиданно и яростно — ударил по статуту рода ди Мюррей наихудшим образом. По непроверенной информации папарацци, сам король, с которым весьма дружен молодой герцог, снизошёл до выражений глубокой скорби и надежды на лучшее. Страшнейшего удара по чести и мужской гордости аристократа в наши дни не сыскать!

— Миледи… — Томас ди Мюррей чуть замялся, выравнивая изменившийся тон голоса на безразлично-холодный. — Учитывая мою бездетность после четырёх лет брачных отношений, я в профилактическом качестве проходил требуемые исследования. Я более чем здоров. В этом вы можете не сомневаться. А покуда моё слово не столь значимо для вас, миледи, я могу предоставить эпикриз из более чем надёжного госпиталя.

Сильное ощущение обмана не оставляло ни на секунду. Карли освободила из замка руки и на одной интуиции вложила правую руку в протянутую ладонь мужчины. Это было пошло и предосудительно, покуда они одни в безмятежно одиноком плодовоцветочном саду, где им (по заверению старшего поколения) никто не помешает заниматься «грязными» вещами. Пускай на дворе двадцать первый век, но в светских кругах аристократии, где главенствует закон чистоты крови, непорочность считается главной добродетелью высокородной леди.

Только где найти высокородную леди, которая к двадцати годам не избавилась от рудиментарной мужской блажи?

— Ваша Светлость, — Карли обняла второй ладонью руку мужчины с тыльной стороны. — Эту ночь я проведу в поместье. Новые хозяева прибудут только следующим утром, к десяти часам перед полуднем. Далее мне хотелось бы встретиться с вами, чтобы обсудить моё дальнейшее состояние.

— Я пришлю водителя к восьми утра. Пока вы встречаете покупателей, он отвезёт ваши вещи в мой дом и вернётся за вами. Официально, я приглашаю вас на обед в свой дом. Не беспокойтесь, общественность не будет порицать ваш скорый переезд до свадьбы, учитывая случившееся в вашей семье несчастье. Позвольте откланяться. Меня ждут не менее требовательные к вниманию дела.

Когда герцог развернулся и стал подниматься по лестнице в дом, Карли нестерпимо хотелось плюнуть ему в спину. Но она сдержалась, ведь леди не плюются, как верблюд.

Господин Терноби протёр руки влажной антибактериальной салфеткой. Скрывать обцессивно-компульсивное расстройство немолодому лицитатору становилось всё сложнее. Сотни и тысячи пыльных, видавших виды и лучшие времена вещей проходили через его руки ежемесячно, и сегодняшний день не стал исключением. Девчонку было откровенно жаль: ещё не достигши официально дееспособных двадцати трёх лет, она осталась круглой сиротой без пенса в кармане…

Лицитатор старался думать о чём и о ком угодно, только бы не окружающей его со всех сторон грязи. Она чудилась ему повсюду и сводила с ума. Например, об обанкротившейся сиротке, вынужденной плотно общаться с весьма жутким типом — господином Градманом, знаменитым отсутствием просрочивших платежи должников. Су О`Нейр господин Терноби практически не видел в течение аукциона. Она присутствовала на открытии, а позже скрылась в доме.