Фацелия Райс. Зов тьмы - Романова Екатерина

Но меня интересовало другое.

— Господин Шеппарт, а… это же вы нас… нашли с магистром Хейденом?

Закрыла глаза и надавила на переносицу. Слова отдавали глухой болью в затылок, мысли цеплялись одна за другую и путались.

— Вас нашел Арден, мы командой подъехали позднее.

— Как Грегори? Он… выжил?

С той стороны послышался нервный смешок.

— У этого парня сильный ангел-хранитель, выживет. Берегите его, Райс.

— Сатхейна? — не поняла, прикладывая холодные ладони к горячему лбу.

— Ангела, блин, хранителя! Арден вам доверяет, не подведите его!

Послышались гудки. Уронив магон на тумбочку, я повернулась к магистру, чтобы еще раз убедиться, что он дышит. Коснулась ладонью его шеи — ощутила пульс. Тяжело перевела руку на обнаженную грудь, впитывая ладонью сильные удары сердца. Внутри меня стало легко и спокойно, и я закрыла глаза. Так и уснула, убаюканная мерными глухими ударами. Хотелось все обдумать, осмыслить, вспомнить, но… силы меня покинули.

Арден Хейден

Магическое истощение приближает к грани. Если к нему присоединяется физическая немощь — это почти убийственный коктейль. Но архимаг, покоривший силу, имеет несомненное преимущество: стихия помогает восстановиться. И, если истощенный архимаг света, рухнувший без сил ночью, до утра может и не дожить, то архимаг ветра очень даже доживет, если уснет с открытым окном.

Покорение новой силы оказалось как нельзя кстати, но я выжил исключительно чудом. К ритуалу готовятся годами, в лучшем случае — месяцами. Покорение на эмоциях — тоже вариант. Крайне сомнительный с минимальными шансами на успех, но вариант, ведь эмоции — один из способов мгновенного пополнения магического потенциала и его усиления.

Вчера меня хватило на три вещи: открыть окно, сорвать с нас одежду и рухнуть в кровать. И, если с первым и последним все понятно, то вот со вторым — не очень. Как сорвал с Фацелии платье — помню, а как что-либо после этого на нее надел — нет. И я бы в полной мере насладился этой мыслью и ситуацией в целом, если бы не бессилие.

Магический резерв несколько восстановился за ночь, но все равно уровень магии критический, не говоря уже о переломах, которые без силы и не срастутся вовсе. Ветром и солнцем я буду восстанавливаться неделями.

Ощущения возвращались постепенно, с неохотой. Первой заныла нога. Помнится, она хрустнула в двух местах, когда смерчь приложил меня об алтарь. Потом заныли ребра — точно сломано три, насчет остальных не уверен. Голова… с головой все и так понятно, но сотрясение почти исцелилось. А вот приятная тяжесть в паху — точно не связана с ночными событиями. Точнее, очень даже связана, но не с покорением стихии.

С трудом поднял веки. Казалось, ресницы намазаны клеем, и это обычное действие доставило немалый дискомфорт. Насилу проморгался, возвращая ясность зрения и обнаружил прекрасную картину: Фацелия спала, уютно устроившись на моей груди. Она крепко обвила меня руками и ногами, как игрушечного медвежонка. Почему-то казалось, что моя отважная безопасница вполне может спать с мягкой игрушкой, и эта мысль позабавила. Однажды обязательно подарю ей медвежонка.

Даже боль в груди от тяжести ее прекрасного тела ничуть не портила момент. Напротив, с каждой секундой осознания, что меня касается ее обнаженная кожа, по телу разливался природный анестетик желания.

Небеса, и как устоять?! Не тронуть ее? Потому что нельзя…

Существует несколько способов экстренного пополнения иссушенной ауры: окунуться в источник, но поблизости ни одного; подпитаться из накопителя, но ближайший в Трайзис, у меня попросту не возникало ситуаций, когда бы требовалось экстренное восстановление магии. И третий, самый приятный и наиболее естественный — эмоции. Чем сильнее эмоции, тем, соответственно, эффективнее процесс восстановления. Благодаря гневу и страху за Фацелию я даже покорил воздух, эмоции вплеснули в мою кровь адреналин, а в мою ауру — поток силы, выручившей в критический момент.

И вот теперь судьба подкинула в мою кровать обнаженную желанную девушку, как бы намекая…

Да нет, в кровать себе ее подкинул я, но, признаться, такого развития событий не предполагал. Все вышло на рефлексах. Я наивно верил, что у меня хватит силы воли держать ситуацию под контролем, держать дистанцию.

Фацелия поерзала, касаясь коленом там, где бы не стоило, испытывая мое и без того потрепанное терпение. Вздрогнула во сне и прижалась ко мне плотнее, смяв в кулачок шелковую простынь. Мягко распрямил ее пальцы и устроил хрупкую ладонь Фацелии на своей груди. До чего приятное ощущение. Такой пуританский жест, а внутри все отзывается жаром, словно она касается не груди…

Бархатная кожа Фацелии так и манила прикоснуться. Не удержался и провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Гладкая, румяная, наполненная внутренним сиянием и жизнью. Невесомо, едва касаясь, очертил пальцами контур ее мягких губ. Припасть бы к ним, сорвать запретный поцелуй, не из-за необходимости влить в нее свет или восстановить магию, а чтобы насладиться и открыть для нее мир чувственности. Но нельзя! И стоит почаще себе об этом напоминать.

С приоткрытых губ Фацелии сорвался всхлип и по моей груди стекло ее горячее дыхание.

— Тьергх меня подери!

Закрыл лицо ладонью, а перед глазами, как назло, всплыл Сатхейн, срывавший с губ Фацелии поцелуй. Меня накрыло удушающей волной ярости. От бури эмоций, что вызывал во мне этот невинный спящий ангел, магия закручивалась невидимыми потоками, насыщая ауру, подобно тому, как ручьи питают реку, а реки, в свою очередь океан. Мало по малу, сила восстанавливалась. Я чувствовал прилив бодрости, как с хрустом и неимоверной болью срастаются переломы. Хотелось скрипеть зубами, рычать и извиваться под натиском ожившей регенерации, но я терпел, не желая нарушить сон Фацелии. Стоит ей проснуться, как испугается и закроется.

Мне хотелось продлить этот короткий миг иллюзорного обладания, когда она в моих руках, словно заснула после страстной ночи с моим именем на губах. Словно между нами нет пропасти, делающей невозможным такое желанное будущее. Да, ее чувства вызваны исключительно магией, но мои-то настоящие. Все, что вызывает во мне Райс — также естественно, как то, что я дышу. И это злит.

— Арден… — прошептала она во сне.

Усмехнулся и поцеловал Фацелию в макушку. Небеса решили со мной поиграть, не иначе.

— Арден, пожалуйста, — она вздрогнула и сжала меня так яростно, словно боялась, что я вот-вот растаю, утеку, как ветер.

Ее ресницы задрожали. Как слепой котенок, она попыталась открыть глаза. С третьего раза ей удалось и, разглядев меня, она нежно улыбнулась:

— Арден, — тонкие пальцы коснулись моей щеки, губ.

Небеса свидетели, она первая начала! Подтянулась выше и припала ко мне, обхватив мою нижнюю губу своими. Мягко, ласково, как игривый котенок. Что б меня! В груди так сладостно защемило, словно я впервые занялся сексом с девчонкой, которую страстно желал долгое время! А ведь за годы наблюдений я не думал о ней как о женщине. Смотрел, как взрослеет, как хорошеет, как расцветает, словно диковинный цветок, но даже мысли не допускал, чтобы перейти грань, а тут… словно сорвало крышу.