Вне морали - Брайан Фриман

Он знал, что ему нужно делать – просто сидеть в машине и ждать, пока она не подойдет, затем открыть дверь и впустить ее в салон, в себя. Только его сердце все продолжало ныть. Он боязливо осмотрел улицу, удостоверился, что они в безопасности, приоткрыл дверцу и произнес негромким, похожим на шепот голосом:

– Рейчел!

И вот здесь, в нескольких милях от той улицы, она убегает от него. Пытается скрыться. Он потянулся, одной рукой схватил ее за водолазку, другой – за воротник пальто, сжал в кулаке, но она сумела вырваться, сильно ударив его по руке. Спотыкаясь и поскальзываясь, он снова рванулся к ее запястью, вцепился в него. Бешено извиваясь, она высвободилась, оставив в его руке, одетой в перчатку, браслет, и метнулась к высокому кустарнику.

Он бросился за ней. Их разделяло два шага, но Рейчел оказалась быстрее его. Она бежала легко и грациозно, как газель, он неуклюже и медленно топал за ней в своих высоких тяжелых ботинках, облепленных комьями грязи, вперемешку с листьями и ветками. Она без труда увеличивала расстояние между ними, оторвалась от него и скрылась в кустах. Он позвал ее, умоляя остановиться. Она наверняка слышала его. А возможно, упала, поскользнувшись на изрезанной колеями лесной дороге. Он нагнулся, принялся шарить руками по намокшей траве и вскоре нащупал ее плечо. Вцепившись в него, он перевернул ее на спину и упал на нее. Тела их столкнулись. Он обхватил девушку, прижал к себе, она извивалась в его объятиях, грудь вздымалась. Он вдыхал сладкий запах ее дыхания.

Она не проронила ни слова.

Он обвил ногой ее щиколотку, прижался к ней бедрами, рванул воротник водолазки. Затрещала материя. Он поднял руку, в которой был зажат нож. Кончиком лезвия полоснул по середине кофты, разрезал ее легко, будто масло. Она молчала. Кругом стояла тишина, слышался лишь шорох и потрескивание разрезаемой ткани. Он еще раз, неторопливо, провел ножом по водолазке, по часто вздымающейся и опускающейся груди, вверх-вниз, вверх-вниз.

Приставил острие ножа к левой груди девушки, под которой билось сердце. Если, конечно, оно у нее было. Продолжая смертельную игру, она стала отталкивать его. Он знал – она хочет, чтобы он довел свою роль до конца. Так у них заведено, он – исполнитель, она, всегда она, – инициатор. В этом она вся.

Он с силой надавил на рукоять. Девушка затихла, ее руки замерли в воздухе и упали на траву. Она начала задыхаться. Из раны в груди хлынула кровь, побежала по лезвию ножа. Вот и все, ничего больше не произошло. И они стали свободны.

В пятнах белого света, падавших от фонарей и освещавших мост, Джонатан Страйд был похож на привидение.

Под ним рокотали восемь мутных грязных потоков, сливавшихся в канал, их коричневые волны накатывали на бетонные молы, разбивались в мелкую пыль и уносились в трехметровые жерла водостоков. Выброшенные из неистово бушующего озера потоки сталкивались, перемешивались, бурлили, усмирялись и попадали в тихую и безмятежную внутреннюю гавань. Там, где молы кончались и швартовались суда, канал напоминал послушную нитку, вставленную в ушко двух маяков, вращающиеся прожекторы которых озаряли прибрежье попеременно зеленым и красным цветами.

Мост казался живым существом. Въезжавшие на платформу автомобили наполняли воздух жужжанием, напоминавшим гудение десятков шершней. Пульсировали соты тротуаров, подрагивая под ногами. Страйд представил себя на месте Рейчел и посмотрел наверх, на возвышавшиеся над его головой, похожие на громадные ножницы стальные балки конструкций. Их едва заметное покачивание вызвало легкое головокружение. На секунду у него от волнения перехватило дыхание.

Страйд занимался своим обычным делом – ставил себя на место жертвы, пытался увидеть мир ее глазами. В пятницу вечером Рейчел была на мосту, одна. Куда она отправилась после – никто не знает.

Он перевел взгляд на стоявших рядом двух подростков, те ежились и притопывали от нетерпения и вечернего холода.

– Так где она стояла, когда вы увидели ее? – спросил Страйд.

Кевин вытянул из кармана мясистую ладонь – на среднем пальце красовалось массивное кольцо из оникса с эмблемой колледжа, – отсчитал дюйма три на стальных перилах и ответил:

– Вот здесь, лейтенант. Прямо здесь она и балансировала. На самом верху перил, раскинув руки. Ну типа как Христос на распятии. – Он закрыл глаза и, откинувшись назад, выбросил руки в стороны ладонями вверх. – Вот так.

Страйд поморщился. Стоял промозглый октябрь с беспрестанными сырыми ветрами, дождями и снегом, сейчас прибавился и обильный, неприятно хлещущий в лицо град. Уму непостижимо, как Рейчел умудрилась не только залезть на перила в такой ветер, но и устоять на них.

Кевин прочитал его мысли.

– Она извивалась, как танцовщица.

Перегнувшись через перила, Страйд посмотрел вниз. Здесь глубина неширокого канала позволяла проходить крупным сухогрузам, под завязку забитым рудой. Под днище такого монстра даже бывалого пловца затянет – глазом моргнуть не успеешь, да еще и протащит несколько миль.

– И на кой черт ей тут понадобилось стоять? – произнес Страйд.

Заговорила девушка, впервые за все время. Звали ее Салли. Голос у нее был резкий, раздражительный.

– Дурью она страдала, как обычно. Она всю жизнь только этим и занимается. Старается привлечь к себе побольше внимания.

Кевин открыл рот, чтобы возразить, но удержался и закрыл его. Страйду показалось, что парочка уже выясняла между собой отношения из-за Рейчел. Он заметил, что Салли постоянно держит Кевина под руку, а как только заговаривает, прижимает его к себе сильнее.

– И что ты сделал, когда увидел ее? – поинтересовался Страйд.

– Бросился сюда, на мост, – ответил Кевин. – Помог ей спуститься.

Губы Салли обиженно скривились, а в уголках рта появились морщинки.

– Расскажи мне все, что тебе известно о Рейчел, – попросил Страйд.

– Она моя соседка. Мы выросли вместе. Потом ее мать вышла замуж за мистера Стоунера и они переехали в престижный район.

– Как она выглядит?

– Ну… она симпатичная. – Кевин бросил быстрый взгляд на Салли.

Та закатила глаза, нервно пробормотала:

– О… Скажи уж честно, что она красавица. Длинные черные волосы. Тощая, длинная. Полный набор прелестей. И шлюха такая, что пробу ставить негде.

– Салли! – протестующее воскликнул Кевин.

– Что Салли? Молчи, сам все прекрасно знаешь.

Она с недовольным видом отвернулась от Кевина, но продолжала держать его под руку. Страйд оглядел ее рассерженное лицо, упрямо сжатые губы. Круглолицая, с кудряшками каштановых волос до плеч, спутавшимися от ветра и хлопающими по раскрасневшимся щекам, в тугих голубых джинсах и красной куртке с капюшоном, Салли можно назвать хорошенькой, но и только. На красавицу она никак не тянет. Такие не ошеломляют, не вгоняют в оторопь. Никакого сравнения с Рейчел.