Укрощение истинной. Непокорная для дракона - Дара Лайм

будто бы люди чувствовали скорую смерть одного из своих

соплеменников. Но и тут не было покоя.

— Как она? — Я обернулся и увидел обеспокоенное лицо отца новоиспеченной жены.

Грегор выглядел осунувшимся. он прекрасно знал, что эта ночь расставит все по своим

местам: быть его дочери женой главы горного клана драконов или умереть. Я не понимал

отцов, готовых пожертвовать своим ребенком, которого так долго ждали.

Старейшины выбирали именно тех, у кого годами не получалось обзавестись

наследниками, прежде чем отправить к ним дракона. В результате смешения крови пара

получала возможность иметь здоровое потомство, а мы — невесту, идеально

подходящую для того, чтобы выдержать ритуал. Почти идеально подходящую.

— Все еще дышит. — Я приучил себя не думать о боли, которую могут испытывать родные

и близкие “невест”.

Это было ненужное чувство. Оно говорило о слабости.

— Можем ли мы что-то сделать? — его голос звучал слабо, неуверенно, отражался от стен

и растворялся в пустоте.

— Молиться богам, — коротко бросил я и поспешил покинуть просторный холл замка.

Уже на улице я вдохнул полной грудью и прикрыл глаза. Сейчас бы на тренировочное

поле, чтобы размяться и молодняк погонять. Лучший способ забыться — погрузиться с

головой в любимое занятие, то, что помогало не одну тысячу лет выжить моему народу.

Отточенные движения, техника, впитанная каждой клеточкой тела, — все то, что

приносило желанную разрядку и расслабление.

— Запрягай, — дал распоряжение мальчишке, помощнику конюха.

Он послушно кивнул и бросился к привязи, чтобы исполнить приказ. Я посмотрел на

замок, слегка прищурившись. Это была последняя невеста, других вариантов не

оставалось. И если она умрет, то род драконов еще не скоро будет продолжен, если

вообще будет.

— Очнулась — раздался крик с башни, и я обернулся.

Боги смилостивились и подарили шанс этому браку. Нестерпимо захотелось броситься и

лично убедиться, что с женой все хорошо, но я переборол это чувство, которое говорило о

слабости моего духа, и просто кивнул, а затем зашагал к Ворону. Конь был уже готов и

стремился пуститься вскачь.

Сейчас Айрис требовался отдых, а затем я вернусь, и мы отправимся в ее новый дом, откуда она уже не вернется на родину.

2.

— Где я? — простонала, поморщившись от стука маленьких молоточков в голове.

Они били прямо по нервам, вызывая сильнейшую боль в висках и приступ тошноты.

Сглотнув скопившуюся слюну, я постаралась приоткрыть один глаз, но стук только

усилился, пришлось вновь расслабиться, замерев.

Духота стояла жуткая, дыхание и без того было затруднено, а так и вовсе было не

продохнуть. Спустя пару минут, я предприняла новую попытку вернуться в сознание и, отважившись, открыла глаза.

На улице пели птицы, и вроде бы нужно порадоваться новому дню, но ничего вокруг я не

узнавала. Это была не моя съемная однушка на окраине пыльного городка, а целые

хоромы. Впрочем, сейчас это было неважно.

Чуть приподнявшись на локтях, я попыталась осмотреться поосновательнее. В комнате

никого не было. Убранство было странным. В просторных покоях у стены стояла огромная

кровать, рассчитанная по меньшей мере на четверых: мягкие подушечки, пушистый плед, легкий балдахин, скрывавший меня от всего мира. По углам расставлены кресла с

причудливыми ножками, а прямо напротив — огромное зеркало, по обеим сторонам

которого были неприметные двери. Что за ними скрывалось? Надеюсь, не тайная комната

с трупами любопытных жен, как в известной сказке.

— Кто-то тут прямо-таки затейник в эротических играх, — резюмировала я, с трудом

поднявшись с кровати.

Мой взгляд метался по комнате, чтобы хоть как-то собрать мысли в кучу. Глянув в сторону

двери, я охнула от неожиданности.

— Не знал, что у Хорданов юным девам дается настолько подробное и всестороннее

образование, — донеслось мне в ответ.

Я застыла с открытым ртом, стук молоточков вернулся и бил четко по вискам, но это не

могло отвлечь от человека в проеме.

Это был тот самый суровый мужчина с синими глазами из моего сна. Кажется, там я стала

его женой. Интересный был сон. Но он ли?

— Кто вы? — Я вытянулась в струнку и напряглась, несмотря на молоточки в моей голове, которые сменились набатом.

Боль была почти нестерпимо, но давать слабину перед этим мужчиной было нельзя. Я не

знала его, а значит, он был опасен.

По крайней мере, все в его движениях и ауре, окружающей его, говорило об этом.

Больше всего меня привлекали его глаза, которые переливались на свету, переходя из

синевы в бирюзу, а потом темнели и становились черными, как сама ночь.

— Я твой муж. — Он сделал шаг вперед, заставив меня попятиться.

Каждое его слово вызывало дрожь во всем теле. Ему хотелось противостоять... или

сдаться?

— вы меня, наверное, с кем-то спутали...

— Айрис, у меня нет времени, чтобы играть в твои игры. Еще до твоего рождения ты стала

моей невестой, чтобы три дня назад стать моей женой.

Из груди рвался истерический смех, который я старательно пыталась скрыть. Это ж надо

же, какая бурная фантазия, но что-то в его взгляде говорило, что он не лжет — просто не

умеет. Ему хотелось верить, но это было невозможно.

— Послушайте, мужчина.

— Эдвин, — поправил он меня.

— Эдвин, я урывками помню происходящее на нашей с вами свадьбе, но уверяю вас, что

я не узнавала никого из того зала.

Мне кажется, что все происходящее вокруг — просто сон. очень страшный сон.

Мужчина сверкнул синевой глаз, и я решила не торопиться выдавать все, что думаю о

происходящем вокруг. Фарс. Шоу.

Розыгрыш. Сумасшествие?

Но "муж" ничего не сказал. Просто кивнул и, круто развернувшись, покинул комнату, громко хлопнув дверью. струна, которая все это время держала мою спину прямо, лопнула, а я рухнула на колени посреди комнаты, не понимая, то ли плакать мне, то ли

смеяться

Эдвин Драгор

— это не моя невеста! — Я ворвался в кабинет гросса Фица, открывая дверь с ноги.

Друг вскочил со своего места, опрокидывая стул.

— Что ты имеешь в виду? Они подменили девушку после обряда?

— Нет, я только сейчас понял, что и там была не Айрис Хордан.

Это был обман тысячелетия. Еще на церемонии меня смущало что-то, какое-то

непреодолимое чувство, кричащее, что именно эта девушка никак не может быть моей

невестой. Все девы в роду Хордан отличались одной замечательной чертой — они были

как бессловесные рабыни с потухшими