Стальные когти - Лео Кесслер

— Можете садиться, господа, — негромко произнес он.

Когда генералы и фельдмаршалы расселись, Гитлер сразу же приступил к делу:

— Господа, я отлично знаю, что думают некоторые из вас. Я согласен, мы действительно получили тяжелый удар под Сталинградом. В этой связи кое-кто думает, что мы должны теперь перейти к обороне.

Он с вызовом посмотрел на них, словно ожидая, что они выскажутся и начнут опровергать его. Но все молчали—даже обладавший взрывным темпераментом Гудериан, который лишь хмуро уставился в разложенную перед ним на столе карту.

— Однако мы не станем переходить к обороне. Так мы лишь подыграли бы большевикам, а я совсем не собираюсь делать что-то, что может помочь этой жидовской клике, которая правит сейчас Советской Россией. О, нет!

Он сделал паузу, с вызовом выдвинув вперед подбородок, точно произносил сейчас свою ежегодную, полную драматизма речь на партийном съезде в Нюрнберге.

— Господа, я с гордостью заявляю вам, что национал-социалистическая Германия не удовлетворится лишь удержанием того, что удалось завоевать за 18 месяцев в России. Нет, Великая Германия перейдет в наступление! — Гитлер сильно ударил кулаком по столу. — Через три месяца — самое позднее 1 июля 1943 года — ваши армии вновь двинутся на восток; и они будут наступать, чтобы победить — победить окончательно!

Даже несмотря на въевшуюся привычку к строгой дисциплине, немецкие военачальники не смогли удержаться от удивленных возгласов. С лица Эриха фон Манштейна исчезло его обычное скучающее выражение — точно кто-то взял и стер его тряпкой.

Гитлер еле заметно улыбнулся. Он был доволен тем впечатлением, которое произвело на генералитет его заявление. Затем выражение лица фюрера вновь стало жестким и суровым.

— Господа, этим летом две огромные немецкие армии перейдут в наступление, которое будет иметь решающее значение. Наступление, которое должно закончиться быстрой и безусловной победой. Этим армиям будут приданы лучшие подразделения, им будет дано лучшее вооружение, лучшие боеприпасы, которые производятся в Германии, — то есть, иными словами, лучшие в мире. — В его глазах блеснул огонек. — Победа под Курском станет новым этапом в истории мира!

— Курск! — выдохнул Модель. Вот, значит, о чем шла речь!

Гитлер дал знак подойти к карте, разложенной в центре стола.

— Как вы можете видеть, господа, большевистские войска сумели глубоко вклиниться в наши боевые порядки в районе Курска. Это представляет огромную опасность для всего Восточного фронта. Очевидно, именно отсюда они попытаются предпринять летом наступление в надежде расчленить наши силы.

Склонившиеся над картой военачальники кивнули в знак согласия с этими словами. Несмотря на то, что в прошлом не раз бывали случаи, когда они частенько не соглашались с бывшим гефрайтером в вопросах стратегии, сейчас все понимали, что он абсолютно прав.

— Если же мы перейдем в наступление первыми, господа, — продолжал фюрер, — то мы не только сможем свести «на нет» все приготовления русских к наступлению и защитить наши позиции, но и сумеем глубоко вклиниться в их собственные боевые порядки. Поверьте мне, после того, что случилось под Сталинградом, они совсем не ждут, что мы попытаемся перейти в наступление. Сделав это, мы совершенно точно застанем их врасплох.

— Но, мой фюрер, — спросил Модель, — где же мы возьмем солдат для этого?

Гитлер с триумфальным видом посмотрел на Моделя.

— Я ожидал, что вы зададите мне этот вопрос, Модель, — сказал он и повернулся к Йодлю. — Генерал, я надеюсь, вы будете так любезны и объясните, какими ресурсами мы располагаем. Это важно, если среди нас есть кто-то, кто, быть может, сомневается в нашей способности проводить широкомасштабные наступления.

Модель густо покраснел, но ничего не сказал. Все внимание теперь было приковано к Йодлю.

Начальник оперативного отдела оказался в своей стихии. Он никогда особенно не любил сражаться непосредственно на поле боя, обожая прежде всего штабную работу. Здесь подчинявшиеся ему войска представали не в виде людей, а в образе сухих цифр и стрелок на картах.

— Господа, впервые после поражения под Сталинградом нам удалось создать величайшую в истории вермахта ударную группировку. В первом эшелоне наступления мы будем располагать пятьюдесятью дивизиями, 16 из которых являются танковыми или моторизованными. Всего они будут насчитывать 900 тысяч человек личного состава. В их составе будет 10 тысяч артиллерийских орудий и 3 тысячи танков. С воздуха их будут поддерживать 2 тысячи самолетов. В резерве у нас будут находиться еще 20 дивизий. — Собравшиеся перед Йодлем военачальники со все большим воодушевлением слушали его. — Одним словом, господа, — заключил Йодль, — народ Германии, немецкие рабочие и члены национал-социалистической партии Германии передают в ваши руки самое мощное оружие, которое когда-либо было известно в истории человечества, зная, что вы используете его так, чтобы не подвести их надежды.

Он остановился, чтобы остальные смогли ощутить скрытую угрозу, заключенную в его словах, и осознать свою ответственность. Однако те были слишком возбуждены гигантскими цифрами свежих сил, которые Гитлер, точно фокусник, извлек неизвестно откуда, чтобы обращать на это внимание.

— О Боже, Йодль, — выдохнул Модель. Монокль едва не выпрыгивал из его правой глазницы. Он точно позабыл о том, что рядом с ними присутствует сам фюрер. — Откуда вы взяли столько войск?

— Я могу ответить на ваш вопрос, — проронил Гитлер. — Источником явились самопожертвование и воля к победе немецкого народа. Немцы готовы трудиться по 18 часов в день, довольствуясь лишь самой скудной пищей, подвергаясь ежедневным варварским налетам англо-американских воздушных гангстеров, — и при этом отправлять на войну своих семнадцатилетних сыновей, чтобы великий германский рейх сумел добиться окончательной победы в этой войне. — Голос Гитлера достиг крещендо, на его потный лоб упал клок волос, а в уголках рта показалась пена. — Для вас битва под Сталинградом явилась поражением. Но для меня она стала своего рода победой. Да, именно победой!

Фюрер с вызовом посмотрел на своих военачальников.

— Дело в том, что Сталинград объединил нашу нацию. И точно так же, как после поражения под Дюнкерком английский народ вручил свою судьбу в руки этого грязного еврейского ублюдка Черчилля, после Сталинграда немецкий народ вручил свою судьбу мне. Теперь каждый в Германии знает, что нам остается либо идти вперед, либо сдохнуть. Помните, как мы говорили, сражаясь в годы Первой мировой войны? И сейчас немецкие люди готовы отдать все свои последние силы — отдать саму свою жизнь — ради того, чтобы победить в этой борьбе за выживание. Мы все знаем, что будет означать эта победа под Курском для национал-социалистической Германии!

Он со всей силы ударил себя кулаком в грудь. Его австрийский акцент стал еще более явственным, когда он принялся с жаром рассказывать своим военачальникам:

— Наши бронетанковые части будут сконцентрированы в составе двух ударных групп, которые будут располагаться с обеих сторон от Курского выступа. Вы, Модель, станете командующим Девятой армией на севере. Вам, Гот, будет вручена Четвертая танковая армия на юге. И знайте, Гот: я доверю вам также командование моими самыми отборными войсками — бронетанковыми частями СС. — Глаза Гитлера впились в лицо седовласого Гота.