Калгари 88. Том 6 - Arladaar

планы. Меня устроит любое ваше место при удачном прокате. Соперницы приедут не в поддавки играть. Будет тяжело.

Сам того не подозревая, Левковцев дал огромную фору своим спортсменкам, не потребовав от них сиюминутный результат, поэтому над Соколовской и Хмельницкой не будут довлеть медальные планы, которые армия и МВД спустили фигуристкам своих клубов. В этом отношении екатинские фигуристки имели большое преимущество, которое могло сыграть большую роль в дальнейшем.

После отдыха Левковцев велел катать короткие программы с максимальной хореографической сложностью, наработанной на этой неделе.

— Люда! Катаешь «Жар-птицу» в последнем варианте! — распорядился Левковцев. — На меня внимание не обращай. Я буду контролировать каждый шаг и позже скажу, где нужно прибавить.

Люда встала в стартовую позу и, после того как Левковцев включил музыку, начала прокат. Левковцев положил на бортик секундомер, блокнот с записями промежуточного хронометража, смотрел на прокат Хмельницкой и бегло сверялся с правильностью исполнения элементов по времени. Естественно, проблемы вскрылись сразу же. На этом этапе Левковцев лишь отчёркивал проблемные места и ничего не говорил во время проката, чтобы не сбить фигуристку. Тайминг оказался превышен на шесть секунд.

После того как Хмельницкая закончила прокат, Левковцев велел ей отдохнуть, а на лёд позвал Соколовскую. Марина откаталась в этот раз мощно, чисто и без ошибок, сделав все предписанные элементы, в том числе сложный заход на стартовый каскад с несколькими поворотами «тур-ан-лер». В конце программы Марина почувствовала, что отстаёт, и попробовала наверстать упущенное время в последнем вращении, но это было невозможно. Теоретически, можно снизить число оборотов во вращении или убрать одну из позиций, но это грозило потерей технической оценки. А если доделывать вращение, когда уже стихла музыка, это снижение артистической оценки и минус за превышение времени. Дилемма!

У Соколовской превышение тайминга составляло те же пять секунд. Много. После того, как она закончила короткую программу, Левковцев усадил чемпионок на скамейку и показал им свои заметки.

— Марина, сейчас давай начнём детальный обзор с твоей программы, — сказал Левковцев. — На каскад ты зашла хорошо, энергично, в хорошем темпе. Прыгнула его блестяще. Выехала оленем. Потом у тебя должны идти три «тур-ан-лер». Но ты исполнила четыре. Потом зашла в либелу бедуинским. Вместо шести оборотов ты сделала восемь оборотов в базовой позиции. Зачем? Лишние два оборота никак не сказываются на оценке. В кольце и бильмане тоже превышение по два оборота. Я понимаю — это страховка на всякий пожарный, чтобы не получить низкие уровни за недодержанную позицию, но все эти мелочи сказываются на окончательном тайминге. Из этой связки ты вышла на две секунды позже, чем надо. Много. Тебе наверстать это негде, если только в дальнейшем не упроститься. Смотрим дальше. Перед двойным лутцем у тебя слишком насыщенная переходами дорожка. Выбросим прыжок в оленя с выкрюка и твиззлы. Исполнишь лутц после стандартных тройки, моухока и чоктау. Ещё у меня претензии к остальным вращениям — везде лишние обороты. Марина, так не годится. После программы у тебя превышение тайминга в пять секунд, и ты смазываешь финал, торопясь закончить смену ноги.

— А… Эмм… У меня? — с интерсом спросила Арина.

Могло показаться странным, что фигуристки не знают, где у них затык, но на самом деле это было повсеместное явление — многие не помнили, как и что вообще катали на соревнованиях, настолько высок был психологический прессинг. Для многих казалось — вот только вышла на лёд, а прокат уже закончен. Что было в середине — непонятно и неизвестно.

— Сейчас дойдём и до тебя, Люда, — согласно кивнул головой Левковцев. — На стартовый каскад заход у тебя волшебный, в акцент музыки, тут ни добавить, ни убавить. А вот после каскада пошли те же проблемы, что и у Марины. Перед заходом на комбинированное вращение три перепрыжки, три твиззла и три пируэта. И так в обеих версиях программ. Что-то надо убрать. Перепрыжки лишние. Будешь выходить из каскада сразу же твиззлами и потом по-прежнему раскручиваться пируэтами с «аттитудой». В комбинированном вращении у тебя тоже много лишних оборотов, по пять-шесть штук в каждой позиции. Мало того, что ты устаёшь, так они ещё и на оценку никак не влияют. С остальными позициями во вращениях тоже беда — как и у Марины, превышение оборотов в либеле. В общем, будем работать точечно… Вы как, не устали?

— Нет! — сказала Соколовская и посмотрела на Арину. Конечно, Арина устала, но только немножко, чуть-чуть. Правда, всё же лучше, если будет кататься после Соколовской.

— Хорошо… — согласился Левковцев. — Марина, на старт! Катаем короткую программу со сложной хореографией. Не зацикливайся на исполнении, я буду по таймингу, в нужное время подавать сигналы свистком, что нужно переключиться на следующий элемент.

Соколовская начала прокат, а тренер внимательно наблюдал за ней. Естественно, Марина знала и учитывала тренерский разбор программы, но это знание держалось в голове ровно до стартового каскада. Потом Соколовская стала делать то, что ей привычно и уже хорошо натренированно. И вот тогда Левковцев подавал сигнал в свисток, показывая, что элемент закончен и пора приступать к следующему. Подавал не точно по таймингу, а за половину секунды, отводимых на принятие решения, чтобы прокат не получался спонтанным.

Когда Марина закончила программу и застыла в финальной позе, Левков сразу понял, что задуманное получилось, ещё даже не глядя на секундомер, который остановил чётко в нужный момент. Потом посмотрел на циферблат — он показывал ровно две минуты тридцать секунд. Получилось!

Методика такой огранки программы была не нова, просто Левковцев не знал о ней — у него не было парников и танцоров. А ведь именно так обучали пары и дуэты, занимающиеся этими видами фигурного катания. Именно так тренировали параллельные вращения. Когда это вращение исполняют два фигуриста разного пола, да ещё с разным телосложением и физическими данными, очень трудно добиться хорошей синхронности позиций вращения и числа оборотов. Поэтому тренер наблюдал за исполняемым числом оборотов и в нужный момент подавал сигнал, чтобы фигуристы меняли позицию. Так же у парников контролировались и другие элементы — заходы и выходы прыжков, связки и параллельные дорожки шагов.

В новой методике тренировки тоже присутствовали две воображаемых фигуристки — одна со старой программой, другая с новой, и при коррекции программы они становились одним целым. Процесс этот оказался еще более лёгким, чем при тренировке парников, потому что физические кондиции спортсменки при прокатах обеих версий программ были одинаковыми.

— Марина, молодец! — радостно крикнул тренер.