Свадебное ожерелье - Анна Гринь

Через несколько веков после этого драконы покинули Северное нагорье, отправившись куда-то за море. И в горах Криннорвиль стали добывать рэннол. Спустя какое-то время королевства на континенте поглотила империя Роннавел, объединив в себе множество историй и мифов всех народов. Каждый по-своему рассказывал легенду о происхождении удивительных разноцветных камушков. Нала знала по меньшей мере дюжину самых разных объяснений, и это при том, что в доме семейства Дарк, затерявшемся среди труднопроходимых гор, мало кто любил читать, отчего в библиотеке на полках пыли скопилось больше, чем книг.

После того как появился императорский ритуал, отношение к камню изменилось. Да и само предание сильно исковеркали. Теперь раз в год, весной, знать съезжалась в столицу империи, где в течение нескольких недель устраивались гуляния, пиршества и соревнования, по окончании которых и проходил обряд. Все пожелавшие принять участие в Рэнноле обязаны были одеться в цвета камня: красный, синий или белый.

Сам ритуал был очень прост: юноша подходил к понравившейся девушке и спрашивал у нее, каков будет ее выбор. Если девушке нравился этот юноша и она была согласна выйти за него замуж, то надевала ему на шею ожерелье из рэннола, обработанного в виде небольших квадратных бусинок. После этого юноша становился женихом девушки. И никто из их родителей не мог оспорить это решение.

Каждый преследовал на празднике свои цели: богатые и знатные родители хотели счастья своим детям, семьи, не отличавшиеся особой знатностью, хотели породниться с более древними родами; обнищавшие — обзавестись богатыми родственниками. Сами же юноши и девушки зачастую уже были знакомы друг с другом, а у многих даже была некая договоренность.

Семьи ниже четвертой ступени о подобном и не помышляли, считая все это глупой забавой знати. Но Итен Дарк был не из их числа. Его тщеславие не умещалось в маленьком двухэтажном домике с прилегавшими к нему рудником и поселком рабочих. Итен верил в то, что Дарки во что бы то ни стало должны возвыситься над другими. Эта идея преследовала дядюшку уже многие годы. Для достижения желаемого он даже готов был отдать все, что у него было.

Он верил, что возможность породниться со знатным семейством у него очень велика. Не зря же его дочери, Ксана и Вилена, были просто сказочно хороши собой! А по его сыну и наследнику вздыхала каждая девушка старше двенадцати лет во всех деревеньках добытчиков в округе.

Нала, слегка хмурясь (только бы дядя не заметил), наблюдала за его хлопотами. Много, ох как много заработанных на добыче кристалла денег уходило (будто в колодец падало!) на дядину затею. Маленький семейный рудник, кормивший Дарков и три дюжины работников, еле справлялся с подобным.

В устье и долине реки Сонэкрин насчитывалось больше десятка семей, добывавших рэннол, но ни одна другая не желала так страстно стать Высоким домом, как этого хотели Дарки.

Тетя Майя, властная женщина с вечно презрительно изогнутыми тонкими губами, злыми искорками в глубине карих глаз и зачесанными наверх черными волосами, муштровала слуг с утроенной силой, будто уже сейчас ощущая себя в роли знатной госпожи и хозяйки золоченых палат. Не забывала она покрикивать и на дочек, только силой своего голоса загоняя их в тугие корсеты.

Ксана и Вилена внешне совсем не походили на тетю Майю — светловолосые, высокие, они разительно отличались от нее. Ксана порой бывала высокомерной и язвительной, в то время как Вилена больше напоминала нежную садовую розу — девушка редко повышала голос даже на слуг, была мила, приветлива и добродушна. Зная рассеянность и мягкотелость Вилены, Ксана часто брала на себя бразды правления в их паре, принимая решения.

К Нале сестры относились двояко. Она все же была бедной родственницей, принятой в семью из милости. Иногда Ксана бывала жестока к девушке, но куда чаще близняшки предпочитали иметь Налу в союзниках, а не во врагах, особенно если дело касалось противостояния с Майей Дарк.

За это тетя, кажется, ненавидела Налу еще больше. Девушке почти каждый день напоминали, что в доме Дарков она живет из милости — ведь нельзя же выгнать на улицу родственницу. Тетя Майя не раз повторяла, что ее покойный брат Сен Линер специально все подстроил и погиб вместе со своей женушкой Мардж, лишь бы повесить Налу Даркам на шею.

Естественно, Нала знала, что это нелепо, но испытывала жгучую боль, в очередной раз выслушивая едкие речи.

Ко всему прочему, Нала вынуждена была мириться еще и с тем, что ее внешность далека от канонов привлекательности, принятых в империи. Зато кареглазые Вилена и Ксана считались настоящим эталоном красоты. На их фоне Нала просто терялась.

Старший сын Дарков, Ольсен, был больше похож на отца — невысокий, широкоплечий, с густыми темно-русыми волосами и правильными чертами лица. Он мог бы легко затеряться в толпе, если бы не врожденное обаяние, которое он пускал в ход, когда ему было что-то нужно.

Ольсен с дворянской расточительностью тратил имеющиеся наличные деньги и, не задумываясь, влезал в долги, а потом изобретал поистине хитроумнейшие способы по выманиванию средств у Дарка-старшего.

Дядя Итен и тетя Майя души не чаяли в своих детках, одаривая их любовью с обильностью тропических дождей, проливавшихся на южных берегах континента. Но не забывали и о множестве тумаков и придирок, чтобы трое их чад помнили об уважении к старшим.

Когда восемь лет назад в семью Дарков попала Нала, Итен и Майя чуть повздыхали, но смирились с ее присутствием. Близняшки Ксана и Вилена некоторое время вели себя настороженно, ожидая, что с появлением «конкурентки» их благополучию придет конец, а когда ничего не произошло, совершенно успокоились. Ольсен же и вовсе не обратил на Налу внимания, будто та всегда жила в их доме.

Окруженная с самого рождения любовью и заботой родителей, Нала неожиданно оказалась предоставлена самой себе в огромном доме сестры своего отца. Никому не было до нее дела. Никто не следил за ее образованием, манерами, воспитанием. Привыкшая получать все, будь то новое платье или книга, Нала была вынуждена смириться с тем, что здесь, у Дарков, ничего подобного уже не будет. Она донашивала одежду за близняшками, не отличавшимися особой аккуратностью, а что касается образования… Дарки полагали, что подобное вложение совсем не окупится (а уж о собственной выгоде они знали все!).

Но Линер есть Линер! Привитое родителями не было Налой забыто. Изо дня в день девочка перебирала в памяти мгновения прошлого. Все воспоминания были на месте и жили глубоко в сердце.

С острой тоской Нала из года в год, весной, оплакивала гибель своих родителей. Иногда ночью девушка просыпалась в холодном поту и со слезами на глазах, все еще слыша голос, безликий и сухой, повторявший одно и тоже: «Судно, на котором плыли Сен и Мардж Линер, подверглось нападению черных осьминогов».

Линеры никогда не были богаты, но и не бедствовали. Из-за дара отца семье часто приходилось переезжать с места на место, каждый раз обживаясь заново. Сен был кааром, да еще и лучшим на Восточном берегу. Все детство Нала провела, наблюдая за родителями. Девочка не понимала, почему окружающие не похожи на них. Уже после она осознала, что каарами, особыми доверенными людьми, знающими все и вся, готовыми и способными выполнить любую прихоть, не становились просто так, по праву рождения или по чьей-то указке. Нет, кааром нужно было родиться и быть по характеру.