Болдинская осень 11-го «А» - Наталья Литтера

ты возьмешь Аню? – она постаралась, чтобы голос звучал ровно.

– Ты сомневаешься? – вздохнул бывший муж.

И это был такой знакомый вздох. Точно так же он вздыхал, когда она задерживалась в школе для проведения родительского собрания или факультатива по литературе. Мол, ну что с тобой делать? И она облегченно целовала его в щеку, вкусно пахнущую лосьоном после бритья, и шептала:

– Котлеты я нажарила, голодными не останетесь.

Но чай они всегда пили вместе. Только все это было в какой-то другой, казавшейся теперь сказочной жизни. Прошлое почти всегда идеализируется. Те вечерние чаепития сейчас представлялись Надежде, наверное, одними из самых счастливых событий в ее жизни.

А класс… с классом надо что-то делать.

Надежда не понимала, что произошло за прошедшее лето, но, когда и без того не сильно дружный десятый вернулся после каникул и стал одиннадцатым, разобщенность среди ребят оказалась еще более заметна. Каждый сам по себе, каждый все знает лучших других. А ведь им еще целый учебный год сосуществовать вместе. То ли дети так повзрослели, то ли это затянувшийся переходный возраст, она не могла сообразить. Да и класс у них непростой, как и школа в целом. Сплошь дети не самых бедных родителей. Хотя официально школе статус специальной не присвоен. Многим состоятельным родителям нравится щеголять тем, что их дети учатся в «обычной школе», вместе с «обычными учениками». Хотя в их классе из обычных только Паша Савельев – беспокойный и гиперактивный мальчик, которого уже давно бы выгнали, если бы не блестящие олимпиады по биологии, да Люда Чалых, которая сумела вписаться в коллектив благодаря своей дружбе с Соней Воскресенской. А все остальные…

Надежда Петровна стояла и наблюдала, как дети выполняют ее указание. Первым взял чемодан Сони Антон Свешников. Но этот и без напутствий учителя взял бы. У Сони с Антоном любовь, та самая, первая, школьная, когда все как откровение. Такая любовь часто заканчивается вместе с выпускным. Потом еще максимум год… и дети разбегаются, потому что разные вузы, разные компании, разные интересы. Мало кто остается вместе. В случае Сони и Антона Надежда Петровна боялась загадывать. Главное, чтобы не разбежались во время учебы, не завалили бы экзамены и не испортили себе аттестат. Окончание первой любви всегда трагедия.

Антон вез за собой два чемодана, следом шла Соня, поправляя пестрый оранжево-голубой платок, которым перехватила свои длинные темные волосы. Славик Митраков, который возмущался розовым цветом чемоданов, не растерялся и быстро подхватил вещи Маши Пеночкиной – первой красавицы класса. Она очень похорошела за это лето, и мальчишки весь сентябрь головы сворачивали, разглядывая Машу, ее светлые локоны, голубые глаза, длинные загнутые ресницы и точеные ножки. Разве что слюни не пускали. Гормоны у парней играли, желания рвались наружу. Сама Маша упивалась доставшейся ей ролью, позволяя собой восхищаться, но была тайно влюблена в Антона Свешникова. Никто из одноклассников этого не замечал, но Надежда Петровна с ее жизненным опытом и собственной безответной школьной любовью все видела, все понимала… Антон же смотрел только на Соню.

Кирилл Посохов взял чемодан Ирины Лемешко, и все девочки тут же завистливо посмотрели на одноклассницу. Кирилл – новый мальчик в их классе. Он известный блогер с большой аудиторией подписчиков, сам придумывает, снимает и монтирует ролики, собирается поступать то ли на сценарный, то ли на режиссерский. В общем, будущая звезда. Все зовут его кратко – Посох. Девчонки мечтают пойти с ним на свидание, а Кирилл, как это водится, на красноречивые взгляды внимания не обращает, он весь в творчестве и в своих идеях.

Максим Лебедкин взял чемодан Люды Чалых и начал ворчать:

– Вот скажите мне, чем можно его наполнить? Туда Пашка уместится, если сложится вдвое!

– Максим, девочкам нужно вещей больше, чем мальчикам. Они же девочки, – начала объяснять Надежда Петровна.

– Да-да, целый гардероб одежды, половина которого вернется обратно неиспользованной. Почему нельзя взять просто пару маек и толстовку?

– Я и сама справлюсь! – заявила обиженная Люда. – Давай сюда.

Максим сначала окинул ее взглядом, потом чемодан и ответил:

– Угу, ты рухнешь под ним на ступенях, пока тебя поднимем, пока пластырь найдем, опоздаем на поезд.

И он с двумя чемоданами в руках и рюкзаком за плечами пошел вслед за ребятами.

Место сбора стремительно пустело. Паша Савельев, беспокойный и очень активный, направился к Надежде Петровне, собираясь взять ее вещи, но она показала на стоявшую в одиночестве Нику Серову.

– Помоги нашей умнице.

Ника была отличницей и старостой. И как классическая отличница и староста, она все знала, всем давала указания, провозглашала себя лидером класса и была этим классом нелюбима. Вещи разобрали у всех девочек. К Нике не подошел никто. Паша вздохнул и взял ручку небольшого черного с синей полосой чемодана.

– Пошли, – буркнул он.

А багаж Надежды Петровны катил за собой Руслан Бельдиев, главный спортсмен класса, если не считать Антона Свешникова. Антон занимался бегом, а Руслан борьбой.

Сегодня среда. Вернутся они в воскресенье. Эта поездка отнимет у учебного плана три дня – среду, четверг и пятницу. Три дня в выпускном классе – это очень серьезно. И можно было бы, конечно, дождаться осенних каникул, но погода скоро испортится, а хотелось захватить золотую осень. Пришлось все долго согласовывать с администрацией школы, подключить к этому вопросу статусных родителей. Против статусных родителей директриса, которой давно пора на пенсию и которая очень этого боится, не пошла.

Так что у них впереди пять дней: три полных и два в пути.

Они едут в Нижний Новгород.

Из дневника Надежды

Странное состояние. На руках свидетельство о разводе, и мы больше не муж и жена. Кажется, ничего не произошло, потому что живем раздельно уже долгое время, и это просто бумажка. Только бумажка утверждает, что теперь мы друг другу никто – чужие люди.

Официально.

До сегодня казалось, что да, все закончено, уже не вместе, но прошлое и общая дочь продолжают связывать, и это навсегда. А потом тебе вручают вот это – и все.

Просто ВСЕ. А в квартире его вещи, одежда, которая, видимо, ему не нужна в его новой жизни, инструменты, флешка, почти закончившаяся туалетная вода. И это так больно.

Словно тебя разрезали по живому, без анестезии.

Глава 1

1

Сейчас мы с вами заказываем такси, садимся по три человека, а в одну машину и четверо, и едем к музею Горького. Все меня слышат?