Огни Аль-Тура. Желанная - Магда Макушева

А вот любить мужчину? Ни одному из своих мужчин мне не хотелось сказать три заветных и старых, как вселенная, слов.

Наверное, потому, что подходящего мужчины для меня еще не нашлось.

Точнее, они есть, только пока все живут среди букв и слов, в моих любовных романах, которые уже пару лет пользуются популярностью среди многих женщин разумных рас.

Сильные, смелые, заботливые, преданные, страстные. Такими я делаю героев мужского пола.

Есть ли такие в реальной жизни? Скорее всего, где-то и есть. Но, похоже, где-то очень далеко. Возможно даже, на другом краю вселенной.

А возможно, где-то совсем рядом, просто высшие силы решили привести меня к моему "настоящему" мужчине длинным и тернистым путем. Что же, мне не привыкать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мила Громова

Мила Громова, 28 лет, раса - человек.

Я родом с восьмой колонии Земли, планеты Мирос. Так себе местечко, скажу я вам откровенно. Я уехала оттуда много лет назад. Да, кому я вру? Я не уехала. Я оттуда просто сбежала.

Мирос, когда-то в пору его колонизации, был вполне пригодным для жизни. Не такой, конечно, зеленый и цветущий, как планета-заповедник Фирос. Но и не такой страшный и желтый, с куполом вместо воздуха, как Янт.

Все бы было хорошо, если бы на Миросе не обнаружились залежи урана. К тому моменту на Земле его добыча была практически прекращена. А тут, вот так сюрприз. Целая планета, в недрах которой спрятаны ценные для существования людей сокровища.

В общем, со временем планета стала такой себе промышленной зоной, неказистой, изрытой, в некоторых местах – радиоактивной. На урановые шахты за поиском лучшей жизни съезжались не самые достойные элементы общества. Мирос стал своего рода человеческим отстойником. Мой отец, ученый, перебрался на восьмую колонию с Земли по молодости и глупости вместе с беременной мамой. Он ввязался в многолетний контракт с одной из корпораций, и в итоге вся семья Громовых безвылазно застряла на Миросе на многие годы. Со временем, конечно, родители свыклись со своей жизнью. Родили пятерых детей. Даже несмотря на то, что доходы нашей семьи были, мягко говоря, не самыми высокими.

К сожалению, никакого светлого будущего для нас, детей, не предвиделось. Да и периодически возникающие стычки и волнения на планете тоже не добавляли ощущения стабильности. Всю свою сознательную жизнь я помню напряжение и нехватку финансов. Родители, конечно, старались, как могли. От голода или недостатка необходимого мы никогда не страдали. Отец долгие годы пытался прервать свой контракт, но, в итоге, в какой-то момент смирился, не без давления и угроз со стороны сильных мира сего, конечно же.

Мама работала детским врачом в единственном на планете медцентре. А в свободное время писала детские рассказы. Сначала, пока мы с братьями и сестрами были маленькими, она это делала для нас и для своих маленьких пациентов. Со временем хобби перетекло в деятельность на более широкую аудиторию. Хотя, с постоянными перебоями с инфо-сетью на планете, это было непросто. Наверное, именно от мамы я унаследовала тягу к творческому выражению себя через буквы и слова. Я с детва любила сочинять разные истории. Росла выдуманном мире, который построила в своей голове, чтобы отвлечься от серой и угнетающей реальности. Была фантазеркой, активной, бойкой и энергичной.

К сожалению, розовые очки пришлось снять. Точнее, я бы сказала, их с меня сняли, насильно вырвали, разбили и растоптали. Это стало неким переломом, после которого милой мечтательницы Милы Громовой не стало.

Пришла совсем другая Мила. Та, в сердце которой навсегда останется рваная рана, которую латай не латай, а болеть меньше она не станет.

***

Мне было 17 лет, когда на Миросе начались новые волнения. Я оканчивала школу и буквально накануне узнала, что меня зачислила на бюджетное отделение объединённого университета планеты Вердан.

Я шла к этому несколько лет, упорно училась, отринув другие стороны своей жизни. Пока мои школьные подруги ходили на свидания и учились целоваться, я писала. Писала обо всем и реальном, и выдуманном. Я наполняла свое выпускное портфолио сотнями рассказов, эссе. Был даже период, когда я пробовала себя в поэзии.

В общем, я поставила на кон все, сконцентрировавшись на поступлении только в одно учебное заведение – университет Вердана на факультет межпланетарной журналистики.

Для этого я учила верданский и общепланетарный языки. Денег у семьи на программы и иперы не было, так что я просто устроилась подрабатывать в кафе, которое держала семья выходцев с Вердана и просила их со мной разговаривать на родном языке.

Собственно, именно там, в кафе, меня и заприметил человек, который стер с лица Мироса прежнюю Милу Громову.

***

Первые волны беспорядков начались ночью в городах, примыкающих к уранодобывающим предприятиям. Постепенно волна докатилась и до столицы Мироса, города Тивана, в котором жила моя семья.

Кстати, я самая старшая среди детей Громовых. Остальным моим братьям и сестрам Лиле, Айле, Тихону и Михалю на тот момент было 14, 10, 7 и 3,5 года, соответственно.

В общем, когда мы проснулись, в столицу уже штормило. Но никакой паники среди населения планеты еще не было.

Родители отправились на работу, дети остались дома. Мы с малых лет были приучены к самостоятельности, были сплоченными и помогали друг другу, поэтому нас безбоязненно оставляли одних.

Я, как обычно, пошла на подработку в кафе. Накануне я получила сообщение о своем зачислении в университет, поэтому была радостной и воодушевлённой, даже надела праздничный сарафан.

На улицах было уже неспокойно. Но мы так привыкли к такой обстановке, что в какой-то момент, наверное, просто в какой-то степени потеряли бдительность.

До работы в тот день я так и не добралась. Точнее, добралась, только уже не прежняя я. А та, что осталась там, под грязным порванным сарафаном и кожей в синяках. Испуганная, сломленная, раненная и повзрослевшая, казалось, сразу на вечность.

Тот, кто тогда сделал со мной самое страшное, что, наверное, можно сделать с 17 летней девочкой, которая до этого и не целовалась-то ни разу, сказал, что долго искал подходящий момент. Я помню, что лежа грязной на земле, я пообещала себе, что он обязательно будет наказан.