24 года - Анна Волчанская

в этот миг он обернулся, и мы встретились взглядом. Меня словно ударило током. Я резко выпрямилась, вытащила изо рта карандаш, развернулась к столу, уткнулась в ноутбук и начала нервно записывать все подряд слова, посетившие мою голову, усиленно делая вид, что капельки слюны, упавшей на мою юбку вместе с карандашом, не существует. Немного успокоившись, я подумала (да когда я уже закончу этим заниматься?): «Только не это».

Это было бы ужасно. Что могло бы быть хуже? Хуже некуда. У меня и так были тяжёлые отношения, то есть, я хотела сказать, как я рада, что у меня есть мой парень, как я счастлива быть вместе с человеком, в котором я вижу своего мужа, свою вторую половинку, в чьих глазах я вижу своё отражение; так что ещё и этого я бы просто не выдержала. Перед моими глазами живо предстала картина, как шёпот волной накрывает офис, сначала про него, потом про меня, про нас, я почувствовала на себе косые взгляды коллег, и то, как сплетницы с улыбкой отводят глаза, делая вид, что скрывают свои обсуждения.

Придя домой, я на мгновение застыла – мой стандартный автопилот дал сбой. Я стала нервно вспоминать, что же я обычно делаю, приходя домой, пробежалась глазами по квартире и судорожно принялась готовить рис. Это меня немного успокоило, всё-таки всё привычное – хорошее, правда, если честно, я ненавижу рис. Для верности я решила, что было бы неплохо сегодня пообщаться со своим парнем: попили чай, посмотрели смешные видео в интернете, даже что-то обсудили и пошутили какие-то шутки. Я старалась не сильно кривить лицо от удивления на каждую его реакцию, и мне кажется, что у меня это получилось, так что всё прошло хорошо, а главное – это помогло мне забыть те светло-голубые глаза, которые за одно мгновение сегодня что-то во мне изменили. Я удобно устроилась на костлявой груди своего парня, посмотрела на стену так, словно у нас с ней есть общая тайна, и закрыла глаза.

На следующий день я отправилась на работу, преисполненная ощущением спокойного счастья стабильной и тихой семейной жизни. Как славно, что я встретила такого замечательного человека, как мой парень, который идеально мне подходит и рядом с которым я вижу всю свою дальнейшую жизнь. Дул тёплый осенний ветерок, моросил дождь, и было слышно, как шелестит под ногами ярко-жёлтая листва. Ты шёл впереди в своей кожаной куртке, запах которой я узнаю из тысячи, и мне казалось, что я чувствую каждый твой шаг, словно мои собственные ноги – это отголосок твоих движений, искаженных в мутном кривом зеркале, забрызганном дождевыми каплями и брызгами из-под колёс проезжающих мимо машин. Я замедлила шаг несмотря на то, что мне хотелось тебя догнать.

Из соображений безопасности, сидя в офисе, я запретила себе смотреть направо, но ты то и дело ходил туда-сюда мимо моего стола, то с чаем, то с кофе, то спрашивая что-то у других коллег. Когда ты проходил мимо, мои руки застывали над клавиатурой, как каменные, и мне потом приходилось ещё вспоминать, что же я печатаю. Я напечатала смс парню, спросила, как у него дела, как день на работе. Прежде я никогда так не делала, но сейчас даже не думала о том, хорошая эта идея или нет, отвлечёт это его от важных дел или сейчас он как раз сделал перерыв от работы. Эй, чувак, ну давай же, сейчас ты мне нужен как никогда. Нет, поддаться этому чувству означало бы потерять всё, всё, что у меня есть – работу и любящую семью из меня и моего парня.

Однако, уже через две недели я засыпала с мыслями о тебе. Я даже не знала, что хуже, испепеляющие меня изнутри вопросы без ответа, которые множились и росли кирпичной стеной между мной и моим парнем, или же… ты. Как было бы славно, если бы нас вдруг отправили куда-нибудь в командировку в одной команде! Я ведь хотела бы лишь прогуляться с тобой однажды в каком-нибудь парке во Франции, или в Германии, но лучше во Франции, и после работы, конечно. Я бы только хотела узнать тебя чуть ближе, чуть подольше послушать твой голос, украдкой смотреть на то, как твои зрачки сужаются при ярком свете дня, оголяя голубую радужку ещё больше, так что я могу с наслаждением утонуть в чистом зеркале твоей души. Мы бы гуляли до самого вечера, дошли бы до променада, молча смотрели бы на тёмную воду, и ты бы отдал мне свою куртку, чтобы я не замёрзла, даже если бы было вовсе не холодно, и как только я ощутила, что твои руки задержались на моих плечах на мгновение дольше положенного, я бы тут же поддалась и прильнула к тебе всем телом, давая твоим рукам свободно сомкнуться на моей талии под тихий шум прибоя.

Вскоре ты уехал в командировку во Францию, а я осталась здесь. Вот и славно. Время лечит. Два месяца до зимы пролетели незаметно. Я стала ходить на работу по другой тропинке, чтобы не вспоминать, как увидела тебя тем дождливым, но светлым осенним утром. Хотя, признаться, по началу я ещё баловала себя и разрешала себе надеть ту самую длинную юбку и коричневые ботиночки, в которых была в тот день. От раза к разу я всё больше убеждалась в том, как абсурдно я выглядела бы рядом с тобой: ты, такой красивый, уверенный в себе, целеустремлённо шагающий на работу, всегда в хорошем настроении, в своей кожаной куртке, чёрном поло и до блеска отполированных ботинках – и я.

И тем не менее, я всё-таки любила свои крошечные ботиночки, серую юбку ниже колена и свободную ветровку болотного цвета. Любила не меньше, чем каждое твоё поло, футболку и рубашку, которые я успела все выучить наизусть.

Шло время, наступали холода, и ботинки отправились на полку, а вскоре и юбка, и ветровка. Теперь ничего не напоминало мне о том, что этой осенью что-то произошло с моим сердцем. Я вновь по инерции готовила рис на ужин, писала бесконечные отчёты о написании отчётов, и даже подумывала о том, чтобы вернуться к мыслям, прежде терзавшим меня, но теперь они стали лишь почти добрым воспоминанием о том, как меня мучило то, что я не нравлюсь его родителям, как его мать пилила меня за то, что у нас до сих пор нет детей, как его отец отпускал в мой адрес шуточки сомнительного содержания и