По темной стороне - Купава Огинская

Сектанты уже не казались страшными, теперь они больше походили на запуганных жертв.

Шестеро против одного.

И я не могла понять только одного: где же ещё трое? Ну не могла же я ошибиться. Или могла?

Чёрный туман стелился по земле, ластился к ногам этого страшного мужика, поднимался по высоким сапогам из чёрной кожи, обнимал чёрные штаны, наползал на чёрный камзол, расшитый чёрной, искрящейся нитью. Со спины хищник не казался таким уж страшным. Ну высокий, ну плечи, по которым спадала тьма, широкие, зато темные, жёсткие волосы, доходящие до талии, были заплетены в простую косу, выглядевшую очень миленько. Несколько прядей выбилось, а конец шелковой чёрной ленты трепетал, задеваемый этим темным туманом.

Со спины мужик выглядел вполне мирно, так не было видно его бледнючей морды, желтых глазищ и, разумеется, незабываемой улыбки…

У сектантов сердца были сильные, никто при виде этой его улыбки не упал замертво, спасенный от участи превратиться в еду этой страшной тьмы разрывом сердца.

Их накрыло всех. Одновременно.

— Щит? — удивился хищник. — Серьёзно?

Что-то во тьме стеклянно хрустнуло, будто кто-то наступил тяжелым сапогом на что-то хрупкое, раздался одиночный короткий вопль и все стихло.

— Итак, — ко мне повернулись, улыбнулись и сделали широкий шаг, — человек.

Я невольно отступила назад, вжимая голову в плечи. Меня трясло, я это чувствовала и точно знала, что потрясунчик не только от холода и потери крови. Мне было страшно, так страшно, как не было страшно ещё никогда раньше.

Словно я за вечер пересмотрела несколько штук самых страшных фильмов ужасов, а потом, посреди ночи пошла в туалет, не зажигая света, а за спиной послышался скрип и чьи-то шаги…

— Здрастиии. — прошептала я срывающимся голосом.

Пока он разбирался с сектантами, успел отойти от меня шагов на семь. Я осторожно отползла ещё немножечко назад. Теперь на восемь. — Ссспасибо, что спасли.

Хищник усмехнулся. В кустах завозились, привлекая наше внимание. Причиной шума стала вылетевшая из темноты, тускло сверкнувшая в лунном свете цепь, звенящей змеей обмотавшая бледную кисть темного, вскинувшего руку в защитном жесте.

Я смогла только рвано выдохнуть, когда с другой стороны, из таких же кустов, вылетела вторая цепь, точная копия своей сестры.

Хищник попался, цепи натянулись, и тьма, клубившаяся у ног своего хозяина, медленно таяла.

Стоя почти в центре поляны, с разведенными в стороны руками, он со странным спокойствием смотрел на выползшего из-за деревьев сектанта. Пока двое других вбивали прутья, удерживающие цепи, в землю, один подхватил забытый у круга ритуальный кинжал.

— Мы закончим обряд, — хриплым от едва сдерживаемой ненависти голосом сообщил он, — а ты умрёшь.

Меня никто в расчёт почему-то не брал. Ну стоит тут недорезанная жертва обряда и пускай стоит. Так даже лучше, не придётся потом в лесу её вылавливать.

Вбив прутья и убедившись, что земля их крепко держит, из кустов выбрались ещё два капюшонника.

А я присмотрела увесистую, вполне симпатичную дубину в паре шагов от ритуального круга.

— И как вы планируете меня убивать? — полюбопытствовал пойманный.

Сектанты переглянулись. Двое, что вбивали прутья, ухватились за цепи, натягивая их сильнее.

Я медленно, крадучись, подобралась к дубине, чувствуя на себе взгляд желтых глаз. Держась за живот, медленно, не делая резких движений, наклонилась и чуть не выпустила из холодных пальцев только подобранную палку, когда от скованных рук хищника, казалось, прямо из-под покрасневшей кожи запястий и пропоротых шипами ладоней по серебристым звеньям поползли тонкие струйки тьмы.

Державшие цепи попытались отшатнуться, но не успели. Соскользнув на их руки, тьма быстро метнулась под свободные рукава балахонов.

Сектанты выгнулись и захрипели, капюшоны слетели с их голов, обнажая лысые черепа с тонкими чёрными нитями, пульсирующими под кожей. Глаза почернели, заполняясь тьмой, из носа тонкой струйкой потекла чёрная кровь.

Голова у меня закружилась, когда два тела осели на землю, запрокинув изуродованные, сведённые судорогой боли, лица к небу.

Подавив рвотный позыв, я медленно двинулась к оставшемуся в живых сектанту с вполне понятной целью вырубить гада, пока меня опять не взялись резать.

Равнодушно посмотрев на тела своих товарищей, мужик внезапно совершенно успокоился.

— Когда госпожа вернётся в этот мир, ты умрёшь.

— Когда Мать проснется, мы все умрем, — не согласился с ним хищник.

Я замахнулась, метя в капюшон.

— Госпожа пощадит нас, ибо мы оказались вернее её детей, — ритуальный нож резко взмыл вверх.

Я не успела даже вскрикнуть, когда тело последнего сектанта осело в траву.

— А ведь мог хотя бы попытаться меня убить, — грустно заметил хищник.

— Зачем он это сделал? — голос дрожал, пальцы дрожали, я дрожала вся и в любое мгновение готова была разрыдаться.

Куда я попала? Во что вляпалась? За что мне все это? И самое главное: что здесь вообще происходит?

— Спасал свою душу, — ответили мне, не отрывая взгляда от тела.

— От кого? — уронив уже ненужную дубину, я боязливо приблизилась к хищнику, дрожащими пальцами пытаясь размотать цепь. Острый её конец глубоко врезался в бледную ладонь.

— От меня, — просто сказал он.

На мгновение желание бросить его здесь одного стало почти нестерпимым. Он убил одиннадцать сектантов, а один сам вскрыл себе горло, лишь бы не остаться наедине с этим монстром. Зачем мне его распутывать?

Ответа на этот вопрос у меня не было. Впрочем, у меня даже связных мыслей не было. Только звенящая пустота.

Но этот желтоглазый страх определенно был врагом этих сектантов, трупы были тому подтверждением. А враг моего врага, как известно, мой друг… ну и — вдруг мне повезет?

— Будет больно, — предупредила я, медленно вытягивая конец цепи из широкой ладони.

Он даже не вздрогнул, а я боялась поднять глаза и повернуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Холодные пальцы плохо слушались, звенья выскальзывали из вымазанных кровью пальцев, но левую руку я ему все же освободила.

— Премного благодарен за помощь, конечно, — размяв пальцы, главный герой всех моих будущих кошмаров снисходительно посмотрел на меня, — но проще было бы сделать так…

Дернув правую руку на себя, он выдернул из земли прут. Цепь зазвенела, а он уже через несколько секунд мог похвастаться совершенно целыми ладонями.

Я, прижимая руки к животу, ему просто по-черному завидовала. Мои раны не спешили заживать так же быстро.

— Итак, человек, — пробормотал хищник, потирая чёрными, словно вымазанными в саже, пальцами обожженное цепью запястье правой руки, — откуда ты?