Я – Баба Яга - Константин Викторович Демченко

сейчас не потому, что он мне какой-никакой, а родственник, а потому, что знаю, каково это, напраслину о себе выслушивать.

Особенно, конечно, меня задевают инсинуации про мои кулинарные предпочтения. Есть людей… Тьфу! Да я вообще гречку люблю больше всего, с бекончиком да брынзой или с грибочками. Ещё кашки гурьевские, сырники… Блины ̶ обожаю, и сытные, и сладкие. Да ещё под квасок или морсик клюквенный… Ммм… Тут не так далеко от меня заведение открылось, «Теремок» вроде, так там всё это есть, и я, когда лень разбирает, нет-нет да и закажу доставочку. Там не без проблем, конечно, всё ж таки от города ближайшего до меня ещё пилить и пилить, через реку, опять-таки, Огненную перебраться надо… Но ничего, справляются ребятки.

Ладно, вернёмся, к добрым молодцам. Были и нормальные парни среди них, честные и открытые, некоторые, правда, тоже дурачки, но хорошие, каких и пожалеть можно. И вот эти то, нормальные, очень даже положительные отзывы обо мне оставляли. А почему? А потому, что приходили с добром, слова заветные знали, вели себя культурно, не хулиганили. Я их встречала, поила-кормила, в баньку водила, спать укладывала, потом ещё и подарки бывало дарила ̶ клубочки волшебные, мечи-кладенцы и всякое такое, советы мудрые давала, что иногда ценнее игрушек волшебных бывают, и на прощание платочком белым махала. А они мне в землю кланялись и благодарили. Так-то вот.

Но ведь не интересно, когда я добрая, правда? Вам ведь жуть подавай всякую да чудовищ страхолюдных…

Знаю, что хотите сказать, в чём ещё меня обвинить спешите. Детей, мол, краду. Угадала? Ну а как же, это ж для меня любимое дело должно быть: сорванцов ваших к себе домой притаскивать и возиться тут с ними до посинения. Как будто у меня дел других нет…

Э-э-э-х… Люблю я детишек, на самом деле. Самой вот не довелось ни дочкой обзавестись, ни сыночком: когда можно было ̶ не до того было, а когда до того стало, то уже и не можно… Брала я, бывало, молодиц в обучение, всё, что знала ̶ им передавала (всё, что можно было передавать, ибо есть знания, что людям без надобности, только хуже сделают), а они потом людей лечили да животин, добро творили. Может, кто и для худого умения, от меня полученные, применял, но тут я бессильна ̶ вы ведь свободны в воле своей, чего хотите, того и творите. Но если узнавала я о таких, то лишала их силы да учила уму разуму, чтоб не смели больше моим именем зло плодить.

А про то, что детишек ворую, знаю, откуда взялось. Сказка есть, как гуси-лебеди, помощники мои, якобы мальчишку со двора родного выкрали и ко мне унесли, далеко-далеко за речку, за лес, к далёким горам. И даже не буду отбрехиваться, что не было такого, что не приносили ко мне того мальчишку гуси-лебеди. Приносили. Вот только совсем не так было дело, как то в сказочке описали.

Сейчас расскажу.

Живу я одна, а хозяйство больше. Если вы думаете, что у меня только избушка на курьих ножках да чащи непролазной кусок, то вы сильно ошибаетесь. За что я отвечаю, то не каждому богатырю по плечу будет, скажу без лишней скромности. И потому помощники у меня есть самые разные, каждый для своего дела предназначенный. Гуси-лебеди, например, как и всякие другие вороны-сороки, по свету летают, смотрят, что там творится, да мне потом докладывают, иногда и приносят чего, что мне надобно.

В тот день гуси-лебеди инициативу проявили: пролетая над лесной опушкой, заметили мальчонку малого, одного-одинёшеньку. Спустились к нему, осмотрели, погоготали-покричали, но на полянку так никто и не вышел. Они, может, его бы и домой отнесли, но, во-первых, не могли они знать, с какой стороны мальчонка в лес забрёл и где его родная хата, а во-вторых, это всё-таки птицы, у них разуменья немного, они только одно твёрдо знают: если есть что-то непонятное, то надо это хозяйке на суд предоставить (мне то бишь), а она уж разберётся, что с этим дальше делать. Так они и поступили. Усадили мальчишку себе на шею и с соблюдением всех возможных предосторожностей и правил техники безопасности доставили пред мои светлые очи.

Мальчонка, надо сказать, был в восторге от такого развлечения. Я его в дом проводила, за стол усадила, блинами с чаем попотчевала да и расспросила что к чему. Еле-еле поняла его ̶ он же малой совсем был, лет четырёх, не больше, половину букв не выговаривал. Оказалось, что родители евонные в город подались на ярмарку, а с ним сестрёнка осталась, которая сразу же к подружкам ускакала. Мальцу стало скучно, и он под забором пролез да на лужок убежал ближний, там увидал зайца, погнался за ним, до леса добрался, да не догнал, белку обнаружил, давай за ней прыгать, потом сойку услышал, за ней побежал, в конце концов испугался чего-то и вообще незнамо куда дёрнул. Остановился уже на полянке, понял, что потерялся, и ну рыдать. Тогда-то его и нашли мои гуси-лебеди.

Я уж и так его допытывала, и сяк, с какого он села, да какого он роду-племени, ничего толком не добилась. Ну чего, думаю, придётся лететь самой в ту сторону, откуда его принесли, да народ поспрашивать, не терял ли кто сорванца несмышлёного. Я женщина сурьёзная, если чего решила, то сразу делаю: в ступу забралась и рванула. А гусей-лебедей оставила за мальчонкой присматривать.

Полетала я туда-сюда, вокруг да около, всех встречных-поперечных допытывала, не терял ли кто мальчишку, но так ничего и не узнала. Домой вернулась несолоно хлебавши, а там ни его, ни птичек моих. Вот это, думаю, поворот! Села на пенёчек и призадумалась, чего дальше делать, но прорывных идей в голову никак не приходило. Так и дождалась, пока гуси-лебеди обратно не вернулись. Грустные-е-е… Головы к земле прижимают, глаза прячут, гогочут жалобно…

Они-то мне и поведали, что случилось. Оказывается, они играли с мальчишкой в игры разные, и в один прекрасный момент, когда они попрятались по углам да в зарослях, а малец их искать должен был, из лесу выскочило страшилище какое-то, схватило его и дало дёру, только ветки закачались. Ну, мои-то понятно, на крыло встали и в погоню пустились, но чего там разглядишь сверху в чаще? Несколько раз вроде бы видели похитительницу, когда та уже из лесу выбралась. То под яблоней как будто тень промелькнула, то у речки молочной, что с кисельными бережками, кто-то пошевелился, то