Огненная женщина - Эмили Джордж

Может, это муж фермерши, у которой она собиралась взять интервью? Но незнакомец явно не соответствовал описанию, которое дал ей Боб. Фермеру должно быть лет шестьдесят, а стоящий перед Молли мужчина был моложе.

Гораздо моложе, признала она, бросив на него более пристальный взгляд.

Высокий — пожалуй, выше, чем ее отец, в котором было ровно шесть футов — и широкоплечий, внушительно широкоплечий, он был одет в поношенную клетчатую рубашку, в распахнутом вороте которой виднелась крепкая загорелая шея и мускулистая грудь, оттененная темной порослью коротких волосков.

У него были густая темная шевелюра и пронзительно голубые, кристально-чистого небесного оттенка глаза. Почему-то их холодный взгляд заставил сердце Молли забиться немного быстрее. Стараясь подавить охватившие ее эмоции, которые представляли из себя странную смесь нервозности и возбуждения, она гордо вздернула подбородок.

На первый взгляд незнакомцу было года тридцать два — тридцать три, то есть почти на десять лет больше, чем ей. Загорелая кожа выдавала в нем человека, который значительную часть времени проводит на открытом воздухе. Его машина имела весьма потрепанный вид, одежда была проста и изрядно изношена, но все же в нем чувствовалось нечто такое, что не соответствовало представлению Молли о простом фермере, что-то властное и даже хищническое.

Этот незнакомец был явно слишком уверен в себе. С надменным видом он приблизился к машине Молли и придержал для нее дверцу жестом, который на первый взгляд мог показаться знаком вежливости. Но Молли расценила это как оскорбительный акт мужской агрессии, невысказанную команду выйти из машины.

Молли предпочла бы в такой ситуации демонстративно остаться на месте, но, поскольку она уже наполовину выбралась наружу, ей ничего не оставалось, как подчиниться.

Однако она не собиралась позволять незнакомцу почувствовать свое превосходство. Никоим образом. Встав напротив него, Молли требовательно воскликнула:

— Вы что, не понимаете, что это частная дорога?

По выражению лица мужчины было видно, что ее вопрос застал его врасплох. Он нахмурился и, сжав губы, мрачно оглядел Молли с ног до головы.

— Да, это так. Но вы ехали слишком быстро, — проговорил он.

Его голос напоминал темный шоколад. Горький темный шоколад. Молли всегда была очень чувствительна к голосам, и сейчас…

Прекрати, сурово сказала она себе. Это совершенно не твой тип мужчины. Разве тебя когда-нибудь привлекали темноволосые и темнобровые красавцы? И вообще, при твоем отсутствии опыта просто смешно оценивать первого встречного…

Молли понимала, что она и в самом деле превысила скорость, но высокомерный тон водителя «лендровера» заставил ее мгновенно вспыхнуть:

— Я ехала с нормальной скоростью, — возразила она, и чтобы подкрепить свои, мягко говоря, не вполне соответствующие действительности слова, добавила абсолютно логичную с ее точки зрения фразу: — К тому же вы из своего «лендровера» должны были увидеть меня раньше.

— Я увидел, — сурово подтвердил он. — И остановился.

— Я тоже.

Перехватив ироничный взгляд, который незнакомец бросил на капот ее маленькой машины, а затем на нее, Молли покраснела от гнева.

— Эта дорога проходит через частные владения, — снова начала она. — У меня есть разрешение для проезда по ней.

— Неужели? — вкрадчиво прервал он.

— Разумеется. Я из редакции «Фордкастер газетт».

— Вот как?

Молли была слишком распалена гневом, чтобы уловить угрожающие нотки в этом негромко высказанном, но жестком замечании.

— Именно так, — подтвердила она, безрассудно игнорируя слабый голос разума, который предупреждал ее об опасности, пытаясь пробиться сквозь эмоции. Желая любой ценой взять верх над противником, Молли откинула голову и храбро выговорила очередную ложь: — Во всяком случае, владелец этой земли — мой друг.

Темные брови незнакомца поползли вверх, а в ярких голубых глазах неожиданно появилась холодная циничная насмешка.

— Думаю, что вы ошибаетесь, — жестко сказал он. — Видите ли, хозяин этой земли — я, и дорога тоже принадлежит мне.

Молли опешила от подобной наглости.

— Вы лжете, — гневно заявила она, переводя дыхание.

— Эта дорога ведет на ферму Эджхилл, которая принадлежит Лоусонам. Дело в том, что Лоусоны — мои арендаторы.

— Я вам не верю, — запинаясь, выговорила Молли.

— Вернее, не хотите верить, — поправил он с холодной улыбкой.

— Кто вы такой? — с вызовом спросила Молли.

Выражение его лица заставило ее вздрогнуть.

— Я? — Он сделал эффектную паузу перед тем, как произнести свое имя, отчетливо выговаривая каждое слово: — Меня зовут Перигрин-Александр-Кавеней-Стюарт-Виллерс, граф Сент-Оутел.

Молли смотрела на него в изумлении. Она слышала, как Боб Флери упоминал это имя с оттенком благоговения, — во всяком случае, ей так показалось. Редактор рассказывал, что это носитель нескольких старинных аристократических титулов, который владеет обширными пространствами земли не только в окрестностях городка, но и в других частях Британии. Тогда это обстоятельство не произвело на Молли ни малейшего впечатления, но сейчас…

Она досадливо нахмурилась, подавляя в себе импульсивное желание снова обвинить его во лжи, — какой-то внутренний инстинкт подсказал ей, что этого делать не стоит. Молли все-таки не могла допустить, чтобы у этого высокомерного наглеца сложилось впечатление, что он одержал над ней верх. Не хватало еще, чтобы он решил, что она испугана, или, что еще хуже, потрясена. На самом деле, все эти титулы только усилили ее неприязнь.

Подумаешь, граф. Для нее это пустой звук. Она привыкла выказывать уважение к людям тогда, когда они этого заслуживают. И если этот тип считает, что его замшелый аристократизм что-то значит в наши дни, то глубоко ошибается…

— Меня не интересует, кто вы такой, — с вызовом сказала Молли. — И если вы думаете, что запугаете меня, стоя здесь, как персонаж из романов Джейн Остин, и угрожая применить свое право сеньора…

Темные брови графа резко поднялись вверх, а в голубых глазах мелькнуло нечто такое, что Молли не осмелилась подвергнуть анализу.

— Я что-то не припомню, чтобы Джейн Остин наделяла подобными правами своих героев, — вкрадчиво проговорил он. — Но если вы настойчиво навязываете мне роль злодея и насильника…

Прежде, чем Молли успела сообразить, что происходит, он придвинулся вплотную, и в следующее мгновение она оказалась прижатой к мускулистой груди.

Прикосновение было ошеломляющим.

От этого человека пахло свежестью и ветром, а под ее запоздало выставленной для защиты ладонью слышалось уверенное биение его сердца. Он просто воплощение мужчины — во всех смыслах, призналась себе она.