Морские дьяволы. Из жизни водолазов-разведчиков Балтийского флота ВМФ - Александр Ржавин

Как много вспоминается в эти секунды! ощущения тревоги и гордость совершаемого — все сконцентрировалось в напряжении ожидаемого. Чувства словно покинули нас, лишь подсознание теребит сгусток беспокойства, да мозг автоматически все фиксирует и как запрограммированный еще и еще раз прокручивает где-то в глубине все действия при таком варианте десантирования — заброски на территорию врага.

Автор во время службы в 561-м ОМРП Специальной разведки ВМФ СССР Июнь 1975 года. (Фото из архива автора)

Приказ на выполнение операции был получен десять часов назад — время, необходимое по нормативам при этом варианте на сборы. За эти часы мы неспешно, организованно собрали снаряжение, оружие, подготовили средства десантирования и плавания под водой, получили шифры и аппаратуру связи и изучили документацию операции.

Ситуация была в общем-то известная. Нашей группе предстояло с воздуха в нейтральных водах у побережья противника нырнуть в глубину, а затем скрытно выйти на берег и уничтожить находящуюся в этом районе систему РЛС противоракетной обороны НАТО. Другие группы получили похожие задания, а также приказы на установку специальных (господи, ну и словечко же для них подобрали!) подводных диверсионных зарядов с целью уничтожения крупнейших и важных портов, военно-морских баз врага, радиолокационных станций, пусковых ракетных установок, средств противоракетной обороны и т. д., и т. п.

Позже была посадка на одном из военных аэродромов в самолет, а дальше все пошло, как учили.

Неужели будет война? ведь это мы, части спецназа военной разведки, можем получить приказ еще до начала пуска наших межконтинентальных баллистических ракет приступить к уничтожению противоракетной обороны намеченного врага. Наши ракеты должны достигнуть территории противника, имея как можно меньше потерь в воздухе, чтобы удар был всесокрушающим, смертельным. Мир еще ни о чем не подозревает, а мы уже действуем. Об этом думал я, летя сейчас в самолете.

Да, нас предупреждали, что все мы в случае боевых действий практически смертники. Обратной дороги после выполнения задания фактически нет. Лишь чудо спасет нас, но чудес не бывает, а нам всего-то по двадцать лет. Главное — выполнить приказ, чтобы ответный удар, удар возмездия, если он состоится, был менее эффективным. Тогда есть шанс уцелеть нашим родным в мирных домах России.

Мои раздумья прервал яркий зеленый свет сигнала выброски, и в тот же миг контейнер, к которому я был пристегнут, по направляющим полозьям заскользил вниз в черный провал борьбы, и непроницаемая краска темноты окружила меня. Самолет уже был где-то далеко, а я летел к земле, не видя ее.

Через несколько секунд раздался щелчок контрольного прибора. Я снял предохранители с замка контейнера и отстегнул его. Он отделился от меня и завис подо мной на десятиметровом фале. Вдруг вспыхнул горизонт огнями далекого города, а внизу заиграло блестками ночное море. Значит, пролетел облака, и сейчас должен сработать контрольный прибор, который расстегнет ранец парашюта, но для страховки рука положена на кольцо парашюта, а глаза следят за высотой.

Прозвучал очередной щелчок, и раскрылся небольшой стабилизирующий парашютик. Полет стал устойчивым, вертикальным. А еще через пять секунд с хлопком раскрылся купол основного парашюта.

До поверхности моря осталось метров пятьсот, надо приготовиться к отделению от парашюта перед самой водой, иначе можно запутаться в нем — в воду надо входить чистым. Вначале плюхнется контейнер, а затем я. Дыхательный аппарат работает нормально, маска и ласты на месте.

Руки мои сами действуют по много раз отработанной схеме. Сняты предохранители с замка парашюта, и вот я вижу — волна, вода. За мгновение до того, как ласты коснулись воды, я нажал на замки, но вот… Ух, черт, один замок заклинило. Меня потащило по воде, контейнер тянул в воду, а перекошенный купол парашюта, заполняемый ветром, за правые свободные концы и подвесную систему — вверх по волне по ветру.

Не раздумывая, я выхватил нож и перерезал стропы. Купол отделился, полетел в сторону, а я спокойно заглубился.

Теперь только без паники. Надо освободиться от подвесной системы, сесть на буксировщик и перецепить контейнер, лишенный вспомогательной арматуры за ним. Так, есть. Сейчас всплываю и осматриваюсь. Все тихо, значит, пока нас не заметили.

Я снова заглубился, включил гидроакустический пеленгатор и поплыл, выдерживая глубину восемь метров, к месту сбора группы. У командира группы гидроакустический маяк, и мы собираемся вокруг него. Распределяемся по связке (так легче плыть под водой), и, сидя на буксировщиках, плывем заданным курсом. Все действия, наши манипуляции буквально на ощупь. Мы только переговариваемся по системе подводной связи типа «Угорь», помогая слаженности в работе.

А в голове все крутится мысль: неужели война? дело серьезное. У нас полный боевой комплект, и мы сделаем все, чтобы выполнить приказ.

А что потом? идти сдаваться? ведь наши ракеты ударят по нам же… Черта с два! Русские не сдаются. Ничего, еще не один зазнавшийся янки оправится на тот свет от гранаты, пули и ножа советского водолаза-разведчика. Все равно помирать — так лучше жизнь подороже отдать.

Вот и берег заданного района. Рука на оружии, вторая — делает свое дело: буксировщик отстегнут, контейнер подтянут, можно снять маску. Высунув головы над водой, осматриваемся и тихо начинаем действовать.

Но что это? Три сигнальные ракеты с берега взметнулись в ночное небо: красная и две зеленых. Это же условный сигнал командира нашей части!

Фу-ты, ну-ты! Опять просто учения. Что ж, выходит, еще поживем.

Евангелие от Матфея. 10,26–28.

Фридрих Ницше

Официальные военные теоретики и историки, создающие исторические труды о чрезвычайно сложном общественном явлении — войне, акцентируют основное внимание на процессе вооруженной борьбы, на причинах и последствиях войн и, как правило, не касаются подробного освещения роли разведки в этих событиях. Если о деятельности разведывательных органов в целом, некоторых руководителей разведок и достаточно известных крупных резидентов разведки написано немало обстоятельных книг и статей, то о разведчиках и диверсантах, непосредственно выполнявших опасные разведывательные, диверсионные и террористические задания, сказано гораздо меньше. Еще меньше публикаций о разведдиверсантах специальных подразделений, действовавших под эгидой разведки Военно-морских сил или использовавших водные пространства для эффективного выполнения особо секретных заданий. И совсем уж мало просачивается на страницы печати подробной и, что особенно ценно, достоверной информации о совершенно секретных разведывательно-диверсионных группах боевых пловцов (водола-зов-разведчиков) Специальной разведки Главного разведывательного управления Главного штаба военно-морского флота СССР или Российской Федерации. Между тем, в весьма разветвленной и многоступенчатой иерархической структуре военной разведки окруженные ореолом таинственности разведывательно-диверсионные формирования особого и специального назначения всегда занимали достойное место.