Дух мщения - Константин Игоревич Храбрых

– Путь веселятся на пиршестве у престола богов!!! – Множество голосов повторило ставшую ритуальной фразу.

Тесс, дождавшись окончания, покинула трактир, прихватив собой пару бутылок темного эльфийского рома, любимого напитка двух ушедших в небытие друзей и соратников, и направилась сквозь темные потоки воды к мемориалу возле Великой Пирамиды, вершина которой в вечернее время озарялась легким белым сиянием магического кристалла, защищавшего от нападения монстров из глубин лабиринта.

Стоило девушке шагнуть под дождь, как тяжелые и холодные струи воды стали огибать фигуру спокойно идущей по выложенному брусчаткой проспекту валькирии. Навыки владения элементальной стигмой у Тесс за полгода выросли настолько, что она уже не замечала, как подстраивала стихии под себя, чтобы они никак не влияли на ее зону комфорта. А посему дождь, словно живой, огибал фигуру девушки и практически бесшумно растекался по брусчатке.

Вскоре валькирия дошла до длинного мемориала памяти. Огромные черные плиты в два человеческих роста и длиной в десять шагов с высеченными на них рунами имен павших. Последнюю плиту поставили совсем недавно, и имен на ней высечено было совсем немного, едва ли больше десятка. Вносили туда только авантюристов, сумевших подняться минимум до ранга рыцаря либо совершивших достаточно значимый для общества граней подвиг.

Первые три имени были ей до боли знакомы. Лучшая подруга. Соратница Эрнет Рыжая. Друг и последний ученик ее отца Кай эр Морган.

«Я найду всех тех, кто вас убил. И поверьте, они не умрут легкой смертью!»

Вскрыв бутылки, Тесс, пригубив одну, поставила их под мемориальную плиту точно под тремя именами.

«До встречи!» – мысленно попрощалась девушка и шагнула вглубь падающей воды.

Вскоре ее фигура скрылась за поворотом перекрестка, ведущего в частные жилые сектора.

Не прошло и десяти минут после ее ухода, как на том же месте появилась размытая тень женской фигуры. Она совершила несколько движений рукой, словно учитель, стирающий мел с грифельной доски. В тот же миг из двух бутылей стал вытекать дорогой напиток многолетней выдержки, а затем, словно живой, двумя струйками потек вверх по черной мраморной плите. Достигнув двух имен, жидкость заполнила высеченные в камне руны и впиталась в черный мрамор, словно в губку. Из списка исчезли два имени, словно их никогда и не было.

Когда Тесс стояла возле калитки отцовского дома, позади нее раздался тихий приятный женский голос:

– Не ищи их среди мертвых, не найдешь среди живых!

– Кто здесь? – Валькирия резко развернулась, окутавшись защитными навыками и активируя три стигмы поиска скрытого противника. Но вокруг, если не считать людей в жилых домах, не было ни единой души.

«Померещится же…»

Я не знаю сколько прошло времени с того самого момента, как я смог снова осознать себя. Дни? Месяцы? Годы? Воспоминания обрывочны. Последнее четкое воспоминание – миг жизни и смерти, когда мутно-золотистая слизь пожирала мое тело.

Щелк… щелк… щелк…

Клац… клац… клац…

Десятки и сотни костяных бродяг, словно ожившие поделки из кости на деревянном полу, в ожидании, когда ребенок либо раскидает, либо уберет свои игрушки.

И еще туман. Едва заметная серая дымка, пронизанная магической энергией, словно роем мелких насекомых.

Тело словно чужое, непослушное, неповоротливое. И еще… Ощущение властной подавляющей воли, возводящей свои желания в абсолют.

Лич. Верховный владыка третьего лабиринта. Раз в промежуток между тьмой и безвременьем совершает обход своих владений и нещадно наказывает нарушителя покоя мертвых.

Клац… клац… клац…

Мимо неторопливо прошагал костяной бродяга без единого зачатка разума. Хрупкая и смертельно опасная боевая кукла, рожденная Великим Лабиринтом.

Пройдет немало времени, прежде чем следующая команда ступит на каменный пол и лабиринт пробудится от забвения. Лично я называю это состояние стазисом. На мой взгляд, самое что ни на есть точное описание, охватывающее каждый уголок лабиринта.

Умерев, кроме прежней жизни я утратил очень многое, но и приобрел немало, вот только вместе со всем этим я обрел полное спокойствие и безразличие. Нет отныне злости, страданий, жалости и сострадания. Я частично стал похож на перемещающихся вокруг меня костяных бродяг.

Зачем я существую? Хороший вопрос. Можно задуматься и порассуждать. Времени у меня сейчас океан и небольшая миска.

Из темного коридора появились отблески света от чадящего смоляного факела. Авантюристы. Такие же смелые и наивные, каким когда-то был и я. Вера в светлое будущее, великие свершения и тысячи отрывшихся путей и дорог. В пору плакать, но на эмоции я беден, как последняя храмовая мышь.

Костяные бродяги давно их заметили, но с места не сдвинулся ни один, пока они не вошли в «зону ответственности» либо не поступило приказа от великого и могущественного немертвого генерала «Бессмертного легиона».

Костяной маг знает о нарушителях, что бродят по лабиринту, куда больше, чем считается среди авантюристов. Все прочитанное мной о поведении монстров и нежити можно смело выбросить в костер и сжечь как не представляющий никакой пользы мусор.

Каждый авантюрист с вживленными стигмами напоминает сияющий сквозь тьму факел. И чем сильнее авантюрист, тем более сильное свечение от него исходит. К тому же нежить хорошо различает живых существ. Впрочем, как и неживых.

За время пребывания в теле нежити я видел весьма причудливых существ, созданий и духов, населяющих Великий Лабиринт, о которых никто и слыхом не слыхивал.

Из полутемного тоннеля, откуда иногда высвечивались отблески языков пламени, вышла крадущейся походкой полупрозрачная фигура авантюриста. Да, маскировка стигм иногда помогала скрыться от взора. Но далеко не всегда, и уж не при столь бездарном исполнении роли передового разведчика. Скорее всего, стигмы, позволяющие скрывать свое присутствие, приобрел не так давно, и они весьма невысокого ранга.

Чтобы повернуть голову по своему желанию, мне пришлось приложить поистине титанические усилия, сопоставимые разве что с переноской небольшой скалы на своих плечах.

«УБИТЬ ВСЕХ НАРУШИТЕЛЕЙ!» – таков был безмолвный приказ бессмертного владыки третьего лабиринта. И все костяные бродяги тут же пришли в движение, как и мое тело с запертым внутри разумом.

Разведчик почти смог их обойти, но мой костяной шип из обломка чьей-то берцовой ноги пробил и разворотил его горло. Хлынула кровь, и не успевший поднять тревогу, чтобы сообщить об опасности, авантюрист упал к моим ногам, захлебываясь кровью и хрипя.

Остановился еще один костяной бродяга перед дергающимся в конвульсиях телом авантюриста и одним взмахом ржавого меча прекратил его мучения. Ни жалости, ни сожаления. Покойся с миром и не повторяй моей ошибки, неизвестный безымянный авантюрист.

Тем временем в тоннеле шел бой. Слышались звуки ударов мечей и щитов, а также рев огненных заклинаний. Хозяин лабиринта приближался, так