Заповедное царство - Мария Полянская

воспрял народ духом, ибо есть еще места заповедные, звери непуганые, люди недюжинные. И кому хотелось, пошли в Заповедное царство царю Берендею челом бить, на постоянное житье селиться. А ведь таким богатырям сердце радуется. Вот и жители Заповедного царства гостей приветили, да и сами не внакладе остались — у добрых людей новому да хорошему чему ж не поучиться?

Как сказка сказывается, так и дело делается. Живет себе царство Заповедное, добра наживает, гостей принимает, сами в добром здравии и вам того желают. Тут и сказке конец, а жизнь только начинается. Доброго к нам пути!

Сказка 1. Про то, как родилась Аленушка, богатырица и красавица

Сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок. Это еще старики говорили, ну да кто ж их слушает.

Давным-давно жила в Луговинах одна семья крестьянская, роду хорошего, трудолюбивого, нраву незлобивого. С утра-спозаранку в поле работали, в лесу заповедном силки ставили, рыбку в Берендеевой заводи на мякиш приваживали. И так-то день-деньской в трудах и бывали. А к вечеру соберутся, семья-то большая, да одни сыновья. Как песню затянут, отец и мал-мала меньше, да материн голосочек хорошо слышно, так вся деревня и послушать приходила. Одно горе — уж больно им дочку хотелось. А все никак оно не дается, уж и на богомолье в места святые ходили, и по траве росяной бегали, а бог им счастья не дает. Кручинились они, отец-то с матерью, да делать нечего, живут-поживают. И вот как-то раз пошла жена незлобивая Настасьюшка в лес по грибы. Сама и не заметила, как в самую глушь Берендеевой пущи забрела, идет, ягоды-грибы собирает, вокруг себя ничего не видит, думу свою грустную думает. А деревья все темней, лес все глуше. Споткнулась Настасьюшка о корень древесный, да так и встала как вкопанная — шумит пуща черная, свету белого не видно, и куда ни глянь, все деревья ровно забор частый стоят. Испугалась Настасьюшка, что не выберется, дети сиротами малыми останутся, и вдруг слышит тоненький голосок:

— Не бойся, Настасьюшка, я тебя выведу.

Оглянулась Настасьюшка, а вокруг — никого. А голосок-то все одно:

— Не бойся, милая. Я тебя выведу, путь-дорогу домой укажу.

Тут Настасьюшка видит, что бояться нечего, и спрашивает:

— А ты кто будешь, зверь лесной или дух неведомый?

Засмеялся голосок тоненько и отвечает:

— А ты под корнями-то взгляни, меня и найдешь!

Наклонилась Настасьюшка и видит: сидит у корней мышка серенькая, на задних лапках покачивается, передними перебирает. А на голове-то у ней коронка золотая, с каменьями драгоценными, те изнутри светом диковинным светятся. Поняла Настастюшка, что непростая мышка, а сама Царица-мышь к ней на помощь пожаловала. Склонилась Настасьюшка еще ниже и говорит:

— Спасибо тебе, Царица-мышь, за заботу великую. И впрямь — потерялась я в лесу твоем — думку свою грустную думала, дорогу не примечала, да прямиком к дому твоему вышла. Ты уж меня, глупую, прости.

Покачала головой Царица-мышь да и говорит:

— Знаю я, Настасьюшка, о чем думку грустную думаешь. Хочешь, из лесу выведу да помогу. Только когда на опушку выйдешь, на меня не смотри и не оборачиваясь домой иди. Через год родишь дочку — краше да умней во всем Заповедном царстве не будет. Что другим год, твоей ненаглядной лапушке три будет. Возрастет она в красавицу первейшую и исполнится ей пятнадцать годков. Тогда возьми ее за руку и приведи в Берендееву пущу, да у корней заветных одну оставь. Дальше — не твоя забота. Будет твоя дочка выше всех сидеть, на мир глядеть.

Испугалась было Настасьюшка — как же дочку любимейшую, ягодку ненаглядную в чаще лесной на погибель души, зверям на съедение оставить, да выхода нет, вот и пообещала Царице-мыши, что все по уговору сделает. Обрадовалась Царица-мышь и говорит:

— А теперь иди, куда мой хвостик указывает, авось и не заметишь, как до дому дойдешь.

Пошла Настасьюшка за мышиным хвостиком, а та прытко поспешает, так что и не успеть. То тут мелькнет, то там померещится. Бежит Настасьюшка, ног под собой не чует, уж больно домой хочется, да и не заметила, как на опушке леса оказалась. Хотела было назад обернуться да Царицу-мышь отблагодарить, да вовремя спохватилась и скорее домой побежала.

Минул годочек и родила Настасьюшка дочку — и впрямь, как старики говорят, ни в сказке сказать, ни пером описать: всем хороша. Личиком ровно луна светлая, щечки зорьки алей, глазки словно река в ясный день переливаются, тело белое да круглое, словно булка сдобная. Стала девочка подрастать, так и наибольшие чудеса происходят — что другим деткам год, то Аленушке — три. Головка у ней светлая, ума в ней палата, что ни день, ходят к ней стар да мал советоваться. И в семье дочка меньшая да любимейшая: отец и братья старшие, а их числом семеро, души в ней не чают. Одна Настасьюшка то и дело хмурится да покрикивает. Памятны ей слова Царицы-мыши, все по ее, по-мышиному выходит. Не сказала Настасьюшка никому про уговор с Царицей, а время идет, исполнилось Аленушке пять годков, да только на вид ей и будто пятнадцать уже. Пуще прежнего закручинилась Настасьюшка. Вот подходит Аленушка к ней и спрашивает:

— О чем грустишь-печалишься, матушка моя милая? Может, я смогу горю твоему помочь?

Вздохнула Настасьюшка тяжело, да и говорит:

— Как же мне не грустить, не печалиться. Должна я сокровище свое, дочку ненаглядную в лес ненавистный на погибель свести. А отказаться не могу — дала я слово Царице-мыши, что точь-в-точь сделаю, как она велит.

И рассказала Настасьюшка дочери своей умной, как дала она обещание Царице-мыши.

Говорит Аленушка:

— Не давши слово — крепись, а давши слово — держись. Чему бывать, того не миновать. Видно, и впрямь, пора нам с тобой в дорогу собираться, матушка моя милая.

Заплакала Настасьюшка, а делать нечего. Пошли они в лес, Аленушка впереди, Настасьюшка позади, идут, а пуща все темнее делается. Вот уже и неба за деревьями не видно. Глядит Настасьюшка — вот и дуб тот с корнями огромными, а у корней ровно свет