Путеводная звезда - Коллектив авторов

Именно потому он в свое время вылез из пещер, а желания его перестали ограничиваться только жратвой, сном и хорошим трахом. У человека появилась душа, ставшая ключевым элементом в нашем бесконечном споре.

Черт поменял слайд. На экране появилось изображение Земли с дальней орбиты.

– О, сколько креатива было приложено, чтобы сделать из этого куска камня то, чем он является сейчас. Это единственный экземпляр совместного творчества Тьмы и Света. Правда, райские инженеры занимались в основном эстетической мишурой. Ну, и непосредственно производством самих душ. Наша же сторона взяла на себя основную работу по функционированию. Так что после запуска проекта он сразу перешел под наш патронаж. ― Он указал пальцем на картинку. ― Вы его называете Земля. И даже не догадываетесь, что это именно то место, которое в своих мыслях, книгах и речах издавна нарекаете Адом.

Он поймал сомневающийся взгляд Кирилла:

– Да-да. Это именно Ад. Вас разве никогда не смущал тот гигантский объем несправедливости, что царит на планете? Это все ― наша работа, которую мы неустанно и добросовестно (фу, какое слово) выполняем. Нет никаких подземелий, никаких котлов и девяти кругов. Все это выдумки наших средневековых агентов, суть которых состояла лишь в том, чтобы задержать вас в настоящем Аду как можно дольше.

– Но Свет? Свет не мог в этом участвовать!

– Еще как мог! Разумеется, исключительно из светлых побуждений. Как там было… ― Черт закатил глаза и монотонно, будто вспоминая занудный текст, продолжил:

– Рай открыт для каждой души. Космос, всепознание, мириады миров и наслаждений. Никаких оков бренного тела, подверженного боли и страданиям. Бытие вне материй, времен и границ человеческого понимания. Вроде так, если не врут их буклеты. Впрочем, клерки из Небесной врать не умеют.

Он откинулся на спинку кресла и скрестил пальцы:

– Но, по договору, сначала человек должен пройти через Ад. По той самой дороге, что вы зовете жизнью. Но не просто пройти, а сохранить внутри как можно больше Света, которым вас при рождении и наполняют трудяги Рая. Наша же задача: заложить в вас за это время столько Тьмы, чтобы в конце вы могли увидеть только черную кнопку.

– И что там? После черной кнопки?

– А ничего, ― хмыкнул Захар. ― Обратненько на Земельку. И все по новой, сквозь тернии к лифту. Определенные религиозные направления у вас называют это реинкарнацией.

– Но ведь в мире столько прекрасного! ― Кирилл всплеснул руками. ― Нет, наш мир не может быть Адом!

– Давайте уже просто примем это как факт! Ладно? ― Черт хлопнул ладонью по подлокотнику. ― Хотя отчасти вы правы. Мы недооценили людей. Еще на старте проекта Свет предложил дать человеку внутреннюю свободу. Мы не возражали: наши прогнозисты были уверены, что это еще больше подтолкнет вас к саморазрушению. Но тут и крылся подвох.

Захар помолчал с минуту, будто решая продолжать или нет. А может, и больше: Кирилл совсем не чувствовал времени.

– Вы не поддаетесь логике. Даже сквозь разрушения и жестокость вы все равно умудряетесь нести этот гребаный Свет. Мы насылаем на вас голод, а вы, вместо того, чтобы жрать друг друга, делитесь с ближним последней краюхой. Мы подключаем ураганы, штормы и наводнения, а вы создаете полотна с изображением стихий и восхищаетесь ими. Мы поднимаем на новый уровень войны, культивируем ненависть, совершенствуем садизм. А вы все равно, даже в самом кровавом огне, не перестаете искать добродетель. Как? Почему? Зачем?

Лукавый развел руками:

– А деньги? Это же была поистине гениальная задумка креативного штаба! Они не просто извратили ваши желания, они въелись во все сферы душевной и материальной деятельности. Сколько неравенства, сколько страданий породили звонкие монеты. Мы до сих пор статистику сводим. И что же? ― Черт всплеснул руками. ― Вы даже их приспособили к делу Света. Благотворительность, помощь неимущим, меценатство… И прочая ересь, противная самой природе капитала!

– Боюсь, ― задумчиво протянул Кирилл, ― чтобы это понять, недостаточно иметь лишь облик человека.

– Возможно, ― легко согласился собеседник. ― Возможно даже, что рано или поздно наши аналитики найдут разгадку. Лично я предполагаю, что у таких людей просто слишком крепка та внутренняя нить, что ведет их к Раю. Во всяком случае, они уходят в свое космическое бытие и нас более не волнуют. Но вот вы… Вы!

– Что ― я? ― нахмурился Кирилл.

– Вы же никак не угомонитесь! Вам в этой комнате уже персональные тапочки полагаются!

Он поставил новый слайд. На экране возникла черно-белая фотография.

Руины домов, почерневшие фасады, танк с опущенным стволом, столб дыма, выбивающийся из люка машины. Тела, лежащие и сидящие вокруг. А посреди этого солдат в измазанной кровью гимнастерке, который бережно несет на руках пятилетнюю девочку.

– Это ― вы в прошлой жизни. Ваш взвод уничтожили, вы ранены, и вы умираете. Однако спасаете немецкого ребенка. Несете его в соседнюю деревню, в которой вас добьют местные, едва вы повернетесь к ним спиной. Кинжалом, на котором выбиты слова про честь и верность. Вы догадываетесь, что так произойдет. Но все равно идете из последних сил. Даже несмотря на то, что в преддверии смерти чувствуете, что это дочь того самого танкиста панцерваффе, который тремя годами ранее с веселым смехом въехал в вашу хату. А потом еще дал задний ход, когда увидел, что промахнулся мимо женщины с ребенком на руках.

Захар сменил слайд. На экране снова появился черно-белый снимок, только гораздо худшего качества. Однако это не помешало разглядеть мельчайшие детали.

Объятое пламенем здание. Изъеденная огнем вывеска, что сорвалась с креплений и лежит теперь поперек распахнутой двери. На ней виднеются буквы из старого алфавита, в конце надписи проглядывает твердый знак. А в массивную раму снизу упирается спина человека в смешном шлеме. Лицо и руки его обожжены, но он из последних сил держит вывеску приподнятой, чтобы в щель под ней могли проползти испуганные люди.

– Пожарная экипировка в начале двадцатого века была далека от совершенства, ― прокомментировал черт. ― Уж мы старались, как могли, оттягивая данный прогресс. Но это не мешало подобным вам бросаться на огонь с голыми руками. Вот и вы тогда сгорели живьем. Полностью, до угольков. И это было очень-очень-очень больно. Но до самого конца вас так и не смутило, что вы спасаете семью ростовщика, который содрал с вас последнюю шкуру и не забыл даже при пожаре прихватить расписки по вашим долгам.

Он поставил новый слайд.

Теперь это было не фото. Скупые линии, примитивная перспектива и контраст цветов выдавали в картинке древний рисунок. Но, как и прежде, ничто не могло скрыть деталей, отсылающих