Дьявольские наслаждения - Джиллиан Хантер

— Но он сын герцога…

— Замолчите. Он пользуется дурной славой и… — Эмма предпочла не договаривать, потому что девочки есть девочки и она лишь разожжет их женское любопытство, если добавит детали к приключениям этого человека.

Эмма считала, что большинство молодых женщин тайно тяготеют к джентльменам, которых в обществе называют испорченными. Но Эмма этим не страдала. Она не питала романтических иллюзий относительно брака с одним из таких мужчин. Будучи сестрой пяти братьев Боскасл, она имела возможность наблюдать безнравственных представителей сильного пола.

— Вас здесь только трое, — сказала Эмма. — Кого-то нет. Где мисс Баттерфилд?

— Она объелась взбитыми сливками, леди Лайонс, и побежала наверх. Она сказала, что ее сейчас стошнит.

— И это на свадьбе?

— Какой ужас, да?

Эмма поморщилась.

— Даю вам несколько минут, чтобы прийти в себя, а затем мы незаметно уедем.

Она украдкой оглядела комнату, ища глазами Уильяма. Он казался ей порядочным человеком, немного позер, но, несомненно, джентльмен с принципами. Он не мог уйти, не попрощавшись. Возможно, он хотел это сделать, но она отвлеклась и не заметила его.

Да, отвлеклась.

Эмма нерешительно посмотрела на мужчину, стоявшего напротив нее за изысканно накрытым столом. Обычно, чтобы оценить мужчин, ей не требовалось много времени. Какое замечательное у него лицо! Взглядом знатока она окинула фрак-визитку из серого шелка и черные панталоны, обтягивающие длинные, мускулистые… Но что это? Эмма была разочарована. На нем сапоги для верховой езды! На свадьбе? И к тому же он оперся рукой о стол, едва не угодив ладонью в блюдо с приправленными зеленью колбасками. Это недопустимо! Она фыркнула и поспешно отвернулась, чтобы он не заметил ее взгляда. Но поздно.

— Прошу прощения, — произнес он, и она не могла не отметить, что у него красивый, глубокий голос. — Вы, кажется, что-то сказали мне, а я не расслышал.

Много шуму из ничего.

Десять лет нисколько не изменили скучных ритуалов английского света.

Благополучно избавившись от надоедливых дебютанток (Хит предупреждал, что они будут на свадьбе), Эйдриан подошел к столу и увидел элегантную даму. Младшая сестра Хита, догадался он, а это значит — безопасная гавань в море неискренности. Боскаслы сами немало нагрешили, чтобы судить других. Среди этой семьи Эйдриан мог говорить то, что думал, притворство вызывало у них издевку, они любили шутки и розыгрыши. В обществе Боскаслов дышалось свободно.

Когда молодая дама смущенно ему улыбнулась, он спрятал руки за спину и сделал вид, что разглядывает свадебный пирог. Взгляд задержался на украшении из сахарных фиалок.

— Засахаренные сладости, — произнес он. — Я не пробовал этого с пяти лет. На Рождество моя мать потихоньку таскала их мне из кухни, а потом говорила, что повар забыл положить их на пирог.

Он потянулся за лакомством. И тут же тонкая рука в белой перчатке до локтя резко опустилась ему на запястье.

Он игриво засмеялся.

— Простите. Я не знал, что цветами выложено ваше имя.

Дама обошла стол, и то, что Эйдриан увидел, ему очень понравилось.

Высокая упругая грудь, узкая талия, серо-зеленое платье со складками и пышными оборками по вырезу и на подоле. Ей не хватает лишь крыльев, подумал он. Фея с проворными руками.

— Никаких имен там нет, — прошептала она. — Эти цветы — украшение.

— Украшение?

— Такие мелочи необходимы.

— Разве?

— Боюсь, что вы этого не поймете, — мягко заметила она, словно сахарные цветочки были каким-то таинственным кодом, понятным лишь посвященным.

Он скрестил руки на груди.

— Мне просто захотелось их съесть.

— Это свадьба, — напомнила ему она, слегка улыбнувшись.

— Знаю, — усмехнулся он. — Догадался, как только увидел невесту и жениха. Да я вовсе и не собираюсь брать эти сладости.

— Тогда почему вы… ну, в общем, это не важно.

— Мальчики всегда такие, — сказал он, догадавшись, о чем она подумала, послушно опустил руку и увидел, как у нее дрогнули губы. Неужели она улыбнулась?

Она походила на остальных Боскаслов красивыми голубыми глазами, но почти у всех братьев были блестящие черные волосы, а у нее волосы золотисто-абрикосовые, уложенные на изящной шее в замысловатую прическу. А кожа такая же белая и так же притягивает к себе, как и сахарная глазурь на свадебном пироге.

Он вдруг подумал о том, как она выглядела бы обнаженной с золотыми волосами, рассыпавшимися у нее по груди и спине. Ангел, который пробудил земные чувства в простом смертном.

Эйдриан виновато кашлянул.

— Я знаю, что вы имеете в виду под мелочами на свадебных церемониях, — сказал он. — Мне приходилось бывать в государствах, расположенных в джунглях, где частью приданого невесты являются человеческие головы.

Она с досадой взглянула на него.

— Я вовсе не это имела в виду.

Он вздохнул, и оба замолчали.

Эмма внешне ничем не выдала, что ее задели его шутки, так как с детства привыкла к розыгрышам братьев. Этому джентльмену придется очень постараться, чтобы вывести ее из себя. И вообще ей не следует с ним разговаривать. Но, по крайней мере, пока она занимает его разговором, ее ученицы не выставляют себя дурочками перед ним.

— Разве нам не повезло, что мы живем в цивилизованном обществе? — с вызовом спросила она.

— Это дело…

В эту минуту раздался негромкий звук оркестра. Эмма так и не узнала, что он собирался сказать. Но это и лучше. Наследник герцогского титула прикрыл глаза и промурлыкал на удивление приятным низким голосом:

— Господь Иисус Христос…

— Милорд, здесь не место для богохульства, — тихо попеняла ему она.

Карие глаза уставились на нее.

— «Господь Иисус Христос, будь с нами». Это название прелюдии.

— Прелюдии?

— Музыка Баха. Вы не узнали?

— О, Бах. — У Эммы перехватило дыхание от его довольной улыбки. В голове промелькнуло: а он, оказывается, не такой уж страшный, несмотря на прошлые подвиги. — Простите, — наконец произнесла Эмма. — Я не обратила внимания.

На музыку, во всяком случае.

Эмма кивнула и отвернулась, а его взгляд заскользил по ее фигуре. Она заметила это, так как его лицо отражалось в каминном зеркале, освещенном позолоченными канделябрами.

Как неловко! Конечно, она узнала бы музыку Баха, если бы он не отвлек ее своими словами о человеческих головах. Она поймала его взгляд в зеркале, и щеки у нее зарделись.

Он снова улыбнулся своей открытой улыбкой, и она поняла, что ей не удастся не замечать его. Но директрисе элитной академии неприлично на свадьбе флиртовать с наемником, пусть он и друг семьи. Хорошо, что ее ученицы ушли в бальный зал с Шарлоттой и не смогут уличить наставницу в неблаговидном поведении. Она — вдова, виконтесса и, хотя не очень богата, пользуется уважением и занимает прочное положение в свете. Цель ее жизни не только в устройстве академии для юных леди: как сестра целого выводка необузданных братьев, она стала хранительницей моральных устоев в семье. Тот факт, что ни один из своевольных отпрысков Боскаслов не руководствовался в жизни ее примером, нельзя было поставить ей в вину. Эмма изо всех сил старалась наставить их на путь истины и сохранить почтенное родовое имя, в то время как члены семьи делали все, чтобы его запятнать. Взять, к примеру, приятеля братьев, этого высокого дерзкого красавца, который разглядывает ее в зеркале. Хотя он и наследник герцогского титула, но едва ли представляет собой человека, с которым леди может обменяться больше чем легким кивком.