Цитадель - Марго Генер

Ихтионы, мелкинды, огры… Даже нежить, которая должна была подобрать осколок в указанном месте, но явился ворг и перемешал все карты.

– Быстрее! – прокричал чародей, раскинув руки. – Нужно успеть во множество мест. Не подведи, северный!

Ветер взвыл, как голодный волк, снежные потоки ускорились, стали почти прозрачными. Серо-коричневые рудники внизу сменились зеленью, напоминая на такой высоте травяной ковер, где трудно разглядеть детали.

Чародей ухмыльнулся – видимость обманчива. Нельзя верить всему, что видишь, особенно когда за плечами годы странствий и опыта. Но это не главное. Главное он видел в изумрудном шаре.

Ради этого ему пришлось оставить наблюдательный пост. Хотя созерцать гладкую поверхность куда приятней, чем носиться по миру в ледяных вихрях.

Маг крутанул посохом над головой, северный ветер засвистел, снежинки устремились вверх. Через несколько мгновений поток изменился, и чародей по широкой дуге пошел на снижение.

На протяжении нескольких часов Каонэль молча висела на плече у странника, размышляя: почему Талисман не сработал, что имел в виду Безумный маг, когда кричал на ворона, и куда, в конце концов, ее несут?

Варда периодически перекладывал эльфийку с плеча на плечо и прятался за черными деревьями от проклятых душ. Иногда косился на серую. Она отвечала на взгляды фырканьем, рыжий ухмылялся и дергал ушами.

Каонэль решила, что Варда все еще не доверяет. Но об этом эльфийке хотелось думать меньше всего, потому что рядом роятся проклятые души и тревожно завывают. Поэтому серая замерла на плече у Варды и бессильно свесила руки. Тот крепче прижал и довольно улыбнулся.

Из Чумного леса они выбрались через четверть часа. Клыкастый лось не показывался, а души, издав протяжный стон, по одной уплыли в черноту леса. Однако что-то невидимое наблюдало за путниками тяжелым взглядом, от этого кожа Каонэль время от времени покрывалась мурашками.

Когда деревья кончились и показалась крыша таверны, Варда опустил эльфийку и устало вздохнул.

– Сколько в тебе веса? – спросил он.

Она обиженно надула губы.

– Не знаю. Думаю, не больше, чем в козе, – ответила серая и отвернулась. – И вообще, у эльфиек такое не спрашивают.

– Это у эолумских не спрашивают, – сказал Варда многозначительно.

Руки Каонэль затекли от долгого висения. Она стала энергично растирать кисти, пока ладони не покраснели. Потом приложила к ушам, чтобы согреть кончики.

Варда с вызовом разглядывал серую, едва сдерживая улыбку. Каонэль нахмурилась и раскрыла рот для гневного ответа, но в последний момент замерла, хитро прищурившись. Затем демонстративно расправила края плаща и поправила корсет, в складках которого спрятала Талисман.

Губы эльфийки растянулись в искусственной улыбке, она захлопала ресницами. Варда окаменел, не в силах отвести взгляд, его дыхание участилось.

Каонэль довольно хмыкнула, всем видом показывая: при первой же возможности проучит нахала, который постоянно напоминает, что она паршивый единорог в табуне.

Потом сложила руки под грудью и проговорила с напускным почтением:

– Премудрый Варда, что теперь? Зачем мы вернулись в Межземье?

Он еще несколько секунд смотрел на нее голодным взглядом, потом резко выдохнул и, пожав плечами, пошел вперед.

Губы Каонэль разочарованно скривились, она фыркнула и дернула ушами, перепугав светлячка, который имел неосторожность подлететь слишком близко.

– Нельзя быть таким самоуверенным, – прошептала она так, чтобы Варда не услышал. – Отправить белокожего эльфа в Эолум, чтобы потом отмалчиваться.

Больше всего желтоглазую беспокоило, что она все еще Каонэль. Безродная серая эльфийка, которую по доброте душевной таковой нарек отец белокожего – Тенадруин, казначей Эолума.

Тяжело вздохнув, она последовала за странником, чтобы, не дай боги, не попасть в лапы к проклятым душам. Те хоть и остались в лесу, но неизвестно, как далеко могут выходить за его пределы.

За воротами их встретил бородатый гном. На лице рубаки выражение, по которому ясно – видеть их совсем не рад. Варда широко улыбнулся, стараясь всем видом показать, что он вот такой безобидный, сама доброта. А его спутница ну совсем одуванчик.

Несмотря на недовольство, гном все же впустил эльфов и предложил ночлег, потому что был владельцем таверны и цеплялся за каждого постояльца. Даже за того, кого за воротами с удовольствием пришиб бы.

Каонэль пыталась разговорить рыжего, но тот лишь хмурил брови и отмалчивался, пока не зашли в таверну. Как только сели в дальнем углу, подальше от шума, странник облегченно выдохнул и вытер лицо рукавом.

– Фух. Думал, никогда не отстанут, – сказал он, откидываясь на спинку лавки. – Слава зачарованным тавернам. И железо тут не жжется, и магические потоки блокируются. Был бы гномом – поселился бы.

Серая с подозрением посмотрела на него, стараясь углядеть издевку. Но лицо рыжего честное, даже немного скорбное.

– Ты о чем? – спросила она осторожно.

– А то не заметила, – ответил Варда и помахал гоблинше с подносом. – За нами следили.

Уши эльфийки настороженно поднялись, упираясь в капюшон. Она нервно покосилась по сторонам и так сильно выпрямилась, что послышался треск корсета.

– Кто это был? – поинтересовалась серая шепотом.

Подбежала зеленолицая. Перед странником оказалась кружка хлебного напитка и лепешка из желтой муки.

Он вопросительно посмотрел на серую эльфийку, ожидая, что та тоже что-нибудь закажет. Каонэль с сомнением покосилась на кружку с пенящейся жидкостью. От той идет резковатый, кислый запах. Затем покосилась на жирные пальцы гоблинши и покачала головой.

Зеленолицая разочарованно скривилась и ускакала к столу с одиноким гостем в капюшоне. Каонэль задержала взгляд на незнакомце, да так долго, что Варда оглянулся. Несколько секунд он изучал таинственную фигуру, затем, потеряв интерес, развернулся к тарелкам.

Пока серая косилась на соседний стол, рыжий осушил кружку и потребовал еще. От очередного предложения что-нибудь откушать эльфийка снова отказалась.

– Так что, – повторила она, – кто следил за нами?

– Да не знаю, – отозвался рыжий, причмокнув остатками хлебного напитка. – Но ощущение было четкое. По-моему, даже запах почувствовал. От Чумнолесья, конечно, можно ждать чего угодно. Но я там бываю чаще других, а такого не встречал.

– Может, проклятые эльфийские души? – предположила серая и вытянула ноги под столом.

От усталости мраморно-серая кожа Каонэль стала слегка землистого цвета. Ей пришлось бежать почти три дня без передышки, толком не есть и не спать. Вдобавок разные твари пытались отправить ее к забытым богам.