Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917 - Дмитрий Леонидович Казанцев

ее союзники – Франция и Англия – после заключения мира могли бы или хотя бы пожелали повлиять на Россию в пользу Финляндии. Напротив, интересы Германии требуют поддержки стремления к освобождению угнетаемых Россией народов, особенно, если военные действия будут широко развернуты на восточном фронте».

Студенческая среда университета в Гельсингфорсе неизменно, еще с середины XIX столетия, симпатий у российских властей не вызывала. Это была та среда, в которой были сильны антироссийские настроения, нередко приобретавшие русофобскую окраску. С началом войны студентами-активистами был создан Центральный комитет студентов, который по замыслу инициаторов должен был стать авторитетной организацией, представляющей все финляндское студенчество. Однако поскольку его состав оказался весьма широким и в силу этого неработоспособным, то речь вскоре зашла о формировании более дееспособного органа. Осенью 1915 г. Центральный комитет был распущен и вместо него сформирован так называемый Комитет действия (Aktionslcommitten), который Казанцев называет «Активным комитетом».

Стремление прежде всего студенческой молодежи получить военную подготовку привело к тому, что уже в начале 1915 г. из Финляндии в Германию выехали почти 200 молодых людей под видом поездки в «скаутские лагеря». В основном это были шведскоязычные студенты и магистры Нюландского землячества Гельсингфорсского университета. Это во многом объясняет тот факт, что впоследствии как раз финляндские шведы заняли видные места в 27-м прусском егерском батальоне и егерском движении. Попутно стоит отметить, что именно радикально настроенным финляндским шведам была наиболее присуща антироссийская позиция. Некоторыми из них, помимо утверждений о невозможности развить финский язык в цивилизованный, подчеркивалось, что особенно шведы и шведская культура в Финляндии являются форпостом западноевропейской культуры против варваров Востока.

После того как от германских властей удалось добиться согласия на создание 27-го прусского королевского егерского батальона из финляндских добровольцев, в Финляндии приступили к вербовке егерей, с которой российским властям удалось покончить лишь в 1916 г. Из 1897 егерей 270 были студентами (14 %), 946 закончили народную школу или начальную среднюю, 366 человек не закончили ни первой, ни второй. Понятно, почему именно студенты составили костяк командных кадров. Поскольку большинство студентов были финляндскими шведами, но при этом в рядах батальона являлись меньшинством, это объясняет появление «недопонимания» между говорящими по-шведски и говорящими по-фински добровольцами.

Хотя Казанцев и упоминает о ряде мероприятий, предпринятых российскими властями по укреплению пограничного режима на границе со Швецией, судя по всему, однако, он не знал, насколько «дырявой» эта граница оставалась. Несмотря на то что в расположенном близ шведской границы Торнио службу несли большое число полицейских и пограничных стражников, но вдоль р. Торниойоки сплошного контроля обеспечить властям не удалось из-за их малочисленности. Последних вполне обоснованно подозревали как в небескорыстном сотрудничестве с контрабандистами, так и в оказании помощи любым желающим перейти границу (за плату). Кроме того, между русскими и финскими полицейскими не наблюдалось взаимного доверия. Заметим, что в некоторых случаях память несколько подводит Казанцева. Повествуя о возникновении в Гельсингфорсе конторы под названием «Новое лесное бюро» («Uusi Metsatoimisto») и правильно связывая его с деятельностью активистов, он забывает, что эта контора возникла лишь летом 1917 г. И одной из ее главных задач была организация перевозки бежавших из российского плена германских и австро-венгерских военнопленных через территорию княжества. С этой целью и был организован ряд маршрутов переправки их через границу Подразделения бюро действовали в Улеаборге, Ювяскюля, Васа, Куопио, Выборге, Або. Бюро занималось изготовлением паспортов для беглецов. В переписке между членами организации отбывающих в Нурмес беглецов именовали «мешками с мукой», о тех, кто должен был из Куопио прибыть в Улеаборг, писали, что подвезут «серое сукно», о приезжавших из Кеми в Хаапаранту – «посылка с книгами».

Студенческими организациями и «комитетами» в Германии не исчерпывается список включившихся в борьбу за независимость Финляндии. В феврале 1915 г. из политиков «со стажем» был создан своего рода «совет старейшин» или «ареопаг», о котором Казанцев также упоминает. Осенью 1915 г. этот совет основал свой Центральный комитет, установивший контакты с Комитетом действия. От политиков не отставали бывшие выпускники кадетского корпуса в Фридриксгамне (совр. Хамина), в основном оставившие военную карьеру еще в начале столетия. В феврале 1915 г. у ротмистра Харальда Окермана встретился десяток финских офицеров (ротмистры Георг фон Эссен, Мориц Грипенберг, Карл Аренберг, Ханнес Игнатиус; капитан Элис Хултин, поручики барон Густав Сильверельм, надворный советник Георг Топелиус, Карл Линд и корнет Эрик Инберг), решившие основать так называемый Военный комитет для оказания поддержки усилиям по достижению независимости Финляндии. Контакты с Комитетом действия поддерживал Харальд Окерман.

На первом этапе Военный комитет возглавил Ханнес Игнатиус (позднее получивший прозвище «петух Плимутрок», как вызывавший к памяти героя стихотворения Эдгара Ли Мастерса «Плимутрок Джо»). Документов о деятельности комитета нет, поскольку до 1917 г. протоколов его заседаний не велось. Те студенты-активисты, которые по тем или иным причинам не могли выехать в Германию, выражали заинтересованность в получении военной подготовки в Финляндии. В феврале 1915 г. состоялась встреча студентов с членами Военного комитета, но переговоры закончились безрезультатно. Военный комитет занимался в эти годы сбором разведывательной информации о российских частях и коммуникациях в Финляндии и последующей передачей ее в Германию, однако качеством эта информация не отличалась. Даже приблизительная численность российских частей, расквартированных на территории княжества, оставалась им неизвестной.

Активизация деятельности Военного комитета началась с вступлением в его состав в феврале 1917 г. полковника Николая Мексмонтана. В апреле – мае 1917 г. Мексмонтан, Аренберг и Игнатиус переехали в Стокгольм. Основной целью было установление более тесных контактов с немцами. По распоряжению генерал-квартирмейстера Эриха Людендорфа (не поставившего в известность об этом германский МИД), в Стокгольм был командирован капитан фон Райхе. Члены Военного комитета не знали тогда, что возникла благоприятная для реализации их надежд ситуация: 23 апреля коронный совет в Крейцнахе определил цели Германии на восточном фронте, предусматривавшие возможно более быстрое отделение от России Прибалтики, Польши и Украины. Это с неизбежностью ставило перед политическим руководством Германии и вопрос о Финляндии. Приехавший в шведскую столицу ранее Мексмонтана Игнатиус и уже находившийся там Ёста Теслёф подготовили для германского военного руководства промеморию, в которой излишне оптимистично оценивали возможность достижения ставившихся целей. Мексмонтан был поражен, когда узнал, что в этом документе сообщалось о «широкой организации», в действительности насчитывавшей всего 12 человек. Мексмонтан не понимал, что Игнатиус и Теслёф добивались одного – повышенного интереса германской стороны.

Капитан фон Райхе встретился с членами Военного комитета 14 мая. Собеседники уверяли его, что с помощью Германии получение Финляндией независимости – реально достижимая цель с учетом широко распространенных в княжестве прогерманских настроений.