Свекровь в законе - Наталия Журавликова

пришли сюда? — спросил он скучным голосом, теряя интерес и к мужчине, и к беседе. Только время тратить на него почкм зря.

– Готовлюсь к защите кандидатской. Собираю нужную мне литературу. А что тут произошло?

– Преступление! — рявкнул инспектор. — Поэтому, попрошу вас удалиться!

– Но как же… книга? Мое исследование? — растерялся Дилан

– Возможно, у вас получится поработать над ним завтра.

Лиз ответила молодому человеку неожиданно для самой себя. Почему-то он вызывал у нее сочувствие и желание помочь.

Взгляд молодого графа переместился с Бивика на Лиз. И тут же лицо Дилана озарилось, словно на него упал солнечный луч.

– А вы… будете тут завтра? — спросил он зачарованно.

– Где ж ей быть? — буркнул Эдуард Бивик. — Если вместо того, чтобы ползать тут на карачках и собирать образцы, она авансы раздает?

Лиз хотела было возмутиться, что он только что сам ее отправлял в управление, но передумала. Нечего при незнакомце, да еще гражданском, выяснять служебные отношения на повышенных тонах. Да и… это странно, конечно, но ей самой вдруг захотелось завтра прийти и поползать тут на карачках. Ой, о чем это она? Собрать улики, естественно. Но только после того, как будет готов хотя бы промежуточный анализ проб, взятых со страниц роковой книги.

Глава 2

– Дилан! Дилан! Так ты согласен или нет? А может и вовсе уснул прямо за столом?

Голос матушки резко вырвал Дилана Рихтера, лучшего выпускника факультета Усмирения магических существ и будущего ректора Академии магии Зидаира, из его мыслей. Впрочем, далеких от успешной научно-магической карьеры, потому что молодой человек никак не мог выкинуть из своей умной головы прекрасную незнакомку… Да как вообще можно применять к этой фее слово “выкинуть”? Она же не мешок с гнилой картошкой, в конце концов?

Огородное сравнение нашлось у Дилана не зря. Его маменька, грозная дама с безупречными манерами, считала, что человек должен уметь всё и немного больше, в жизни пригодится. Поэтому Дилан и помогал ей в саду подрезать розы и даже собирать яблоки с фамильного дерева. И об овощных культурах знал не понаслышке. Маман контролировала абсолютно всё.

Эту женщину не боялся только их дворецкий, он же эконом и управляющий, Рональд Калемар, которого маман называла Кальмаром.

Что он сейчас пропустил?

Дилан напрягся, пытаясь по лицу маменьки угадать, о чем она с ним только что вела беседу. А потом выдохнул универсальный правильный ответ:

– Конечно, я согласен, мама. Вы как всегда очень мудро всё придумали.

– Какой почтительный юноша, — одобрительно, но, кажется, с некоторым оживлением, произнес Рональд, который тоже присутствовал за их поздним ужином.

– Не понимаю родителей, что жалуются на какой-то там переходный возраст! — заявила маман. Она же донна Роза Рихтер. Властная женщина, разменявшая некогда полвека с хвостиком. Размер этого хвостика доподлинно не знал никто. — Детей лучше воспитывать надо, и уделять им достаточно внимания!

– Совершенно верно, — покладисто кивнул Калемар, — вы прекрасный воспитатель, донна Роза. И без вашего внимания очень трудно остаться. Не только господину Дилану.

Молодой человек вздрогнул, что не укрылось от взгляда матушки.

– Мне кажется, или ты сегодня сверх меры рассеян? — она зорким взглядом пробуравила переносицу сына, стараясь просветить его голову насквозь.

– У меня близится защита кандидатской работы, — вздохнул Рихтер-младший, а в библиотеку сегодня попасть не удалось.

– Ты себя своей страстью к обучению в гроб сведешь, — едко сказала маман, — а ведь ты не вампир, чтобы тебя такой вариант удовлетворил! Доешь ужин и отправляйся отдыхать.

– Мама, но время совсем не позднее! — попробовал возразить Дилан.

– Что значит – не позднее? Солнце село, стало быть, природа заявила о своем желании отойти ко сну. Или ты споришь не только со мной, но и с великим мирозданием? Ох, Кальмар, неужели это и есть тот самый подростковый бунт?

– Сомневаюсь, госпожа графиня, — осторожно ответил управляющий, — для этого господину Дилану уже слишком много лет.

– Ой, да я тебя умоляю! — донна Роза сердито махнула рукой, — мальчику всего двадцать с небольшим!

– Не таким уж и небольшим! — запротестовал Дилан.

– Что это ты такое матери говоришь? — в голосе графини прозвучал грозовой раскат. – Постыдился бы!

– Я говорю, что мне уже двадцать пять. Это не с небольшим. Это вовсю уже третий десяток. – Пояснил сын. – Правда, для того чтобы стать ректором, я еще слишком молод, не спорю.

– Ректором… откуда эта мечта напялить на себя пыльный ректорский парик и мантию, в которой ты будешь похож на летучую мышь? – графиня нашла новый повод для недовольства. — И потом, знаю я, что у этих ректоров на уме. Только охи и ахи юных адепток, а вовсе не наука. Студенточки за ректорами табунами ходят и засыпают любовными записочками.

– А у мадам интересный опыт обучения в академии, — с тихим восхищением прокомментировал Калемар.

– Брысь! — графиня даже взглядом своего верного слугу не удостоила. — Пойдешь в деканы, Дилли, так будет лучше.

Молодой граф решил с матерью не спорить. Он знал, что никакой перспективы в этом нет. Его покойный отец поступил в свое время как нельзя более мудро, просто оглохнув к преклонным летам. Да, у родителей была большая, просто гигантская разница в возрасте и Дилан для графа стал очень поздним ребенком. Но их чуть ли не абсолютное сходство отметало все возможные подозрения.

Спрятавшись в своей комнате, граф прежде всего развернул древний свиток, доставшийся ему с черного рынка, и принялся уже в который раз расшифровывать письмена, в нем содержащиеся.

По преданию, автором этого старинного текста был знаменитый маг, умевший ладить с любой, даже самой страшной магической тварью.

– Интересно, удалось бы ему с маменькой договориться? — задумчиво спросил сам себя Дилан. И тут же ответил:

– Это вряд ли. Роза Рихтер не поддается магической дрессировке. И обычной тоже. Да и просто договориться с ней не выйдет.

Дилан еще некоторое время просидел со своим манускриптом, пока у него глаза слипаться не начали. Но занятие это принесло ему явную пользу, удалось расшифровать целых два заклинания.

После этого Дилан с чистой совестью отбыл ко сну, и в ночных грезах ему улыбалась прекрасная блондинка в розовом деловом костюме. Жаль, она не назвала ему даже своего имени! И