Три рассказа без названия - Леонид Филатов

Разговор получился скорый:

– Нина, я собрался. Поеду к Сашке. На работе все уладил. Дали три дня. Так что в воскресенье жди. Билет куплю на вокзале. Думаю достану. Ну целую тебя.

Дорога на вокзал в дневное время не составляла особого труда. Свободный транспорт и его не ожидание настраивали на удачную дорогу. Правда, в автобусе он вспомнил, что забыл взять плащ.

На вокзале, как всегда, было многолюдно. Диктор постоянно объявлял время отправления и прибытия поездов. Зная хорошо вокзал, он быстро нашел кассу, возле нее стояла очередь. До отправления поезда в нужном ему направлении оставалось несколько часов, а за это время он надеялся купить билет. Очередь за билетами двигалась медленно, и за это время Гурский рассмотрел многих. Публика была разной, в основном люди пожилого возраста, и на их фоне особо выделялась молодая пара, которая весело переговаривалась между собой. Из их разговора он понял, что они едут в тот же город, что и он.

И вот долгожданный момент: подойдя к окошку билетной кассы, он покупает билет. Теперь остается только дождаться часа отправления, а там 5–6 часов пути, и он встретится с Разумовым.

За суетой ожидания прошло время. На вокзале объявили посадку на его поезд. Ожидающие стали пробираться к перрону, среди них был и Гурский.

Без труда найдя свой вагон, он, отдав билет проводнику, прошел в него. Устроившись на своем месте, он расслабленно откинулся на спинку сидения.

За окном вагона последние пассажиры спешили к поезду. Посадка заканчивалась, и вскоре с мягким толчком поезд тронулся.

Минуты ожидания, колесный перестук – все это смешалось с той атмосферой суетливости, с которой начался сегодняшний день. И вот теперь он ловил себя на том, что думает о телеграмме, о Сашке, об их предстоящей встрече.

Их встреча. Как много лет прошло с той первой их встречи. Когда они, тогда еще восемнадцатилетние, впервые увидев войну, стали мужчинами. А потом годы войны, их дружбы. Все пережитое в те годы сделало их старше и суровей, но их дружба всегда оставалась тревожно молодой.

Движение поезда, вагонный гомон прервали его воспоминания. В вагоне было душно, и он открыл окно. Поток свежего воздуха освежил его, он осмотрел сидящих рядом с ним. Напротив него сидела та молодая пара, которую он впервые увидел в очереди за билетами. Дорога их утомила, и они сладко дремали. Рядом с ним сидела какая-то старушка, на коленях которой стояла корзина, внутри которой что-то шевелилось. Многие из окружающих дремали. И эта дрема через некоторое время передалась и ему.

Голос проводника, шум выходящих пассажиров разбудили его. За окном было уже темно, и он вместе с другими пассажирами вышел на перрон.

На улице было прохладно. Вечерняя свежесть выдавала близость моря.

На перроне было многолюдно. Встречающие окрикивали своих знакомых, кругом слышались приветствия и поцелуи.

Осмотревшись по сторонам и не найдя глазами Разумова, он с массой людей пошел к вокзалу. В здании вокзала было не так многолюдно. Многие сидели на скамейках, некоторые стояли около буфета. Быстро просмотрев места, где его могли бы ждать, Гурский вышел на вокзальную площадь. Площадь была небольшой, кое-где на ней стояли машины. Стоянка такси была рядом с вокзалом, свободных машин было много, и он направился к одной из них. Чувство неловкости всегда сопутствует людям, приехавшим в чужой город. Вот и сейчас, не встречая знакомого лица, Гурский растерянно смотрел по сторонам.

Из этой растерянности его вывел окрик: «Юра! Гурский!»

Он растерянно начал оглядываться. Среди выходящих из здания вокзала людей он увидел мужчину, который махал ему рукой. Это был Разумов. Он быстро бежал навстречу. Они обнялись.

– Здорово, Юрка! Молодец, что приехал!

– Здравствуй, – более сдержанно ответил он.

– Я только вечером узнал, что ты приедешь.

– Сегодня вечером к другу собирался, а здесь твоя телеграмма, ну я на вокзал.

– Да вот, опоздал, ты извини.

– Пустяки! Главное – встретились. Ты-то как? Молчал год, а тут тебе телеграмма. Что случилось?! Или опять молодость вспомнил?

Разумов, немного замявшись, торопливо заговорил:

– Давай об этом дома. Время у нас с тобой есть. Ты на сколько приехал?

– Думаю, в воскресенье уехать.

– Ну так это здорово. Я завтра отгулы оформлю, и мы с тобой на море на рыбалку поедем. Отдохнем! Так что давай теперь ко мне!

Стоянка за это время освободилась от людей, и они, сев в первую машину, поехали. Сказав водителю свой адрес, Разумов опять заговорил:

– А ты молодец, выглядишь неплохо. Да и животик у тебя пока не растет. Нина-то как? Я ее давно не видел!

– Да вроде ничего, правда, поправляться начала.

– Ну это, наверное, ей идет.

– Не знаю, не знаю, как кому! – быстро заговорил Гурский.

– А сын как?

– В этом году из армии приходит.

– Да! Идет время. – Разумов посмотрел в окно. – Вот, считай, и приехали. – Говорит, где остановиться водителю.

Такси остановилось у нового дома.

– Вот здесь я и живу!

Они вышли из машины. Разумов расплатился с водителем.

– Вот мой подъезд, там на пятый этаж.

Войдя в подъезд, они на лифте поднялись на этаж.

– Налево, Юра. Вот и моя квартира.

Они остановились у двери, обитой дерматином. Позвонили. Через некоторое время дверь открылась. За ней показалось красивое женское лицо молодой женщины. Она растерянно посмотрела на них.

– А это мы, Катя! – первым сказал Разумов. – Проходи, проходи, – уступая дорогу, продолжал он.

Они вошли в квартиру.

– А это мой фронтовой товарищ, о котором я тебе говорил, – снова суетливо заговорил он.

– «Юрий Гурский», немного растерянно протягивая руку представился Гурский.

– А это Катя, моя жена.

Катя пожала руку и прошла на кухню.

– Ты здесь располагайся, а я сейчас подойду.

Разумов вышел вслед за ней.

Комната была просторна, современно обставленная новой мебелью, она выражала вкус хозяйки. Несколько эстампов хорошо дополняли весь интерьер. Большая фотография Кати висела на свободной стене. Молодая женщина с волнисто распущенными волосами задумчиво и игриво смотрела на Гурского.

«Красива», – подумал Гурский. Осмотрев комнату, он решил пройти на балкон.

Балкон был открыт, и легкий ветер колыхал легкий тюль. Подойдя к двери, от отодвинул в сторону тюль и вышел на балкон.

Неожиданно его взгляд остановился на обнаженной мужской руке, находившейся за стеклом двери. Все это было так неожиданно, что Гурский, не задерживаясь на балконе, вернулся в комнату.