Безмолвный крик - Энн Перри

– Со мной всё будет в порядке, – резко произнес Ивэн, хотя и не был так уж в этом уверен. Оставаться одному в таком месте ему не хотелось. Он был здесь чужим, в отличие от Шоттса. Чувствуя подступивший страх, Джон обеспокоился, слышен ли он в его голосе.

Неохотно подчинившись, Шоттс оставил сержанту свой фонарь. Его крепкая фигура исчезла за углом, и на секунду Ивэна охватила паника. Если тот, кто совершил эти убийства, вернется, ему нечем защитить себя.

Но зачем им возвращаться? Нелепая мысль… Так не бывает. Ивэн работал в полиции достаточно давно, фактически более пяти лет, с 1855 года, с середины Крымской войны. Он помнил свое первое убийство. Тогда-то и познакомился с Уильямом Монком, лучшим полицейским, какого знал, человеком жестоким и суровым, но самым храбрым, самым проницательным.

Ивэн оказался единственным, кто понимал, насколько уязвим Монк. Он потерял память в транспортном происшествии, но, конечно, не решился никому об этом сказать. Монк понятия не имел о своей профессии, своих способностях, конфликтах, врагах и даже друзьях. Он жил от одной опасности до другой, от разгадки до разгадки, но и тогда их смысл значил мало или вовсе ничего – оставались лишь фрагменты.

Но Монк не побоялся бы остаться один в этом переулке. Даже изголодавшиеся бедняги и преступники, обитатели этого несчастного квартала, подумали бы дважды, прежде чем напасть на него. Было что-то пугающее в его лице с гладкими скулами, крупным орлиным носом и блестящими глазами. Более мягкие черты Ивэна, выдававшие склонность к добродушию и живое воображение, никого напугать не могли.

Из дальнего конца переулка, возле главной улицы, донесся какой-то звук, и сержант вздрогнул, но это оказалась всего лишь крыса, бегущая вдоль сточной канавы. Кто-то что-то затаскивал в дверь, но Ивэн ничего не видел. Грохот колес экипажей, долетавший с расстояния в пятьдесят ярдов, звучал словно из другого мира, широкого, открытого, в котором кипела жизнь и которому добавлял красок крепнущий свет дня.

Ивэн так замерз, что весь дрожал. Тем не менее он счел нужным снять пальто и укрыть еще живого юношу. Вообще-то сделать это следовало сразу. Джон осторожно подоткнул полы под лежащего и ощутил, как холод запускает когти в его собственную плоть, добираясь до костей.

Ожидание казалось бесконечным, но Шоттс наконец вернулся, ведя с собой доктора – тощего мужчину с костлявыми руками и худым страдальческим лицом. Слишком большая шляпа с высокой тульей сидела глубоко, почти касаясь кончиков ушей эскулапа.

– Райли, – коротко представился он и нагнулся, чтобы взглянуть на молодого человека. По движениям пальцев в нем угадывался знаток своего дела, и Ивэн с Шоттсом застыли в ожидании, глядя вниз. Уже совсем рассвело, хотя в переулке между высокими грязными стенами еще держались сумерки.

– Вы правы, – произнес Райли минуту спустя. Голос его звучал напряженно, взгляд потемнел. – Жив… но только лишь едва. – Поднявшись, доктор повернулся к похожей на катафалк карете санитарной помощи; извозчик развернул лошадей к выезду из переулка. – Помогите погрузить, – велел Райли.

Кто-то еще соскочил из кареты на землю и раскрыл дверцы экипажа.

Ивэн с Шоттсом послушно выполнили приказ и как можно аккуратнее подняли холодное тело. Райли руководил их действиями, пока молодого человека не уложили на пол повозки и не укрыли одеялами; Ивэн получил назад свое пальто – запачканное кровью, грязное и сырое из-за мокрых булыжников.

Взглянув на него, Райли поджал губы.

– Вам лучше переодеться в сухое и выпить немного виски, а потом съесть тарелку горячей каши, – посоветовал он, качая головой. – Иначе только попусту подхватите воспаление. Сомневаюсь, что мы сумеем спасти этого беднягу. – От жалости у него изменилось лицо; сейчас доктор выглядел изможденным и беззащитным. – Для другого я ничего сделать не в силах; теперь им займется гробовщик, ну и вы, конечно. Удачи. Она вам здесь понадобится. Бог знает, что тут произошло; хотя, наверное, уместнее сказать, дьявол. – С этими словами Райли полез следом за своим пациентом. – За тем, другим, сейчас приедет катафалк, – добавил он как бы между прочим. – А этого я увожу в больницу Святого Фомы, можете справиться о нем там. Полагаю, вы понятия не имеете, кто он?

– Пока нет, – отозвался Ивэн, вполне понимая, что имени молодого человека они могут никогда не узнать.

Райли закрыл дверцу, стукнул в перегородку, и карета покатила прочь.

Ее место занял катафалк, и, когда второе тело увезли, Ивэн с Шоттсом остались в переулке вдвоем.

– Уже достаточно светло для осмотра, – решительно сказал сержант. – Полагаю, мы сумеем что-нибудь найти. Потом начнем поиски свидетелей. Что там с женщиной, поднявшей тревогу?

– Дейзи Мотт. Я знаю, где ее искать. Днем – на спичечной фабрике, а по ночам – вон в том здании, в шестнадцатом номере. – Шоттс показал левой рукой. – Не надейтесь, что она сможет много рассказать. Если б те, кто это сделал, были здесь, когда она появилась, они, без сомнения, и ее тоже убили бы.

– Да, полагаю, что так, – неохотно согласился Ивэн. – Если б она кричала, им пришлось бы ее утихомирить… Что насчет старины Бриггза, который привел вас?

– Ничего не знает. Я его уже расспрашивал.

Ивэн начал расширять круг поисков, уходя от места, где обнаружили тела; шел он очень медленно, цепляясь глазами за землю. Сержант не знал, что ищет, – все, что могло упасть, какую-то отметину, пятна крови… Должны же быть пятна крови!

– Дождя не было, – мрачно сказал Шоттс. – Эти двое дрались за свою жизнь, как тигры. Крови должно быть больше. Хотя не знаю, что это даст нам, если мы ее найдем! Разве что ранили кого-то еще; тогда я и сам смогу разобраться…

– Здесь кровь! – воскликнул Ивэн, заметив темное пятно на булыжнике у сточной канавы. Пятно пришлось потрогать пальцем, чтобы убедиться, что оно не коричневое, как экскременты, а красное. – И здесь. Должно быть, тут произошел, по крайней мере, один эпизод схватки.

– И я тоже нашел, – сообщил Шоттс. – Интересно, сколько их тут было?

– Больше двух, – спокойно ответил Ивэн. – Если б дрались на равных, здесь лежали бы четыре тела. Те, другие, все же смогли сами унести ноги… если, конечно, их не забрал кто-то еще. Но это вряд ли. Нет, думаю, мы разыскиваем не меньше двух-трех человек.

– Вооруженных? – Шоттс посмотрел на него.

– Не знаю. Доктор расскажет, отчего умер тот бедняга. Я не видел ни ран от ножа, ни следов от дубинки. И его совершенно точно не задушили.

При этих словах Ивэн содрогнулся. Сент-Джайлз особенно славился внезапными подлыми убийствами, когда жертву душили проволокой. Под подозрение мог попасть любой опустившийся бродяга. Был даже случай, когда двое типов заподозрили друг друга и дело едва не закончилось взаимным смертоубийством.

– Забавно. – Спасаясь от холода, Шоттс машинально пытался запахнуть поплотнее пальто. – В таких местах, как это, воры, когда идут грабить, обычно берут с собой заточку или проволоку. Драки они не ищут – им бы добычу схватить, побыстрее ноги унести да целыми остаться.