Три факта об Элси - Джоанна Кэннон

– Как ваши дела, Флоренс?

На батарее двадцать пять бороздок.

– Спасибо, прекрасно.

– Чем занимались на этой неделе?

Бороздки трудно сосчитать, потому что, если долго на них смотреть, начинает рябить в глазах.

– У меня много дел.

– Мы нечасто видим вас в общей гостиной, а ведь там проходит много интересных мероприятий. Вот разве не интересно было бы вчера делать открытки?

У меня целый стол таких открыток. Я могу поздравить полдюжины людей с рождением их прекрасной дочери, просто потянув за ручку выдвижного ящика.

– Ну, может, на следующей неделе, – отозвалась я.

Мисс Амброуз глубоко вздохнула. Это не предвещало ничего хорошего: обычно она набирает побольше воздуха перед спором.

– Флоренс, – начала она.

Я промолчала.

– Флоренс, я лишь хочу убедиться. Вам хорошо у нас в «Вишневом дереве»?

Голос у мисс Амброуз к концу фразы часто идет вверх, будто мир кажется ей настолько неопределенным, что она вынуждена все время переспрашивать. Я отвернулась к окну. Сплошь кирпич и бетон, прямые линии и резкие углы, крошечные окна в маленькие жизни. Линии горизонта не видно. Я никогда не думала, что лишусь горизонта вместе со всем остальным, но только в старости понимаешь: куда ни повернись, все равно будешь натыкаться взглядом на зияющие утраты.

– Не исключено, что нам нужно еще раз подумать – подходит ли вам «Вишневое дерево», – сказала мисс Амброуз. – Может, где-нибудь в другом месте вам будет лучше?

Я повернулась к ней:

– В «Зеленый берег» вы меня не отправите!

– В «Зеленом береге» гораздо больше сотрудников. – Мисс Амброуз наклонила голову вбок, отчего у нее на шее натянулась дряблая кожа и показались мелкие морщинки. – Вам будут уделять куда больше личного внимания.

– Не хочу я личного внимания! Я вообще не хочу никакого внимания! Я мечтаю, чтобы меня оставили в покое!

– Флоренс, с возрастом мы теряем способность понимать, что для нас лучше. Так бывает со всеми. Может, вам еще понравится в «Зеленом береге»? Ну, вдруг там интересно?

– Чего уж тут интересного, когда никто тебя не слушает, – буркнула я батарее.

– Простите, что?

– Я туда не поеду. Вы меня не заставите!

Мисс Амброуз начала было говорить, но сдержалась.

– Почему бы нам не поискать компромисс? Давайте посмотрим, как пойдут дела в ближайший… ну, скажем, месяц? И заново оценим сложившуюся ситуацию?

– Месяц?

– И повторная оценка ситуации. Со всех точек зрения. Испытательный срок.

– Испытательный?! Это какое же преступление я совершила?

– Это фигура речи, Флоренс, не более того. – Каблуки мисс Амброуз выбили короткую дробь на ковре. Она тянула паузу в расчете, что я кинусь ее заполнять, и она найдет, за что зацепиться. Но у меня хватило ума промолчать.

– Завтра днем покажут «Унесенных ветром», – не выдержала она, когда пауза затянулась.

– Я смотрела, – отрезала я.

– Весь мир смотрел, не в этом дело…

– Я никогда не была поклонницей Кларка Гейбла.

Я по-прежнему не сводила взгляда с батареи, но слышала, как мисс Амброуз подалась вперед.

– Вы не можете похоронить себя в этой квартире, Флоренс! Испытательный срок на месяц, помните? Вы должны пойти мне навстречу.

Я хотела сказать: «С какой стати мне идти кому-то там навстречу?» – но вместо этого сосредоточилась на батарее, пока не услышала звук закрывшейся двери.

– У него изо рта воняло, у Гейбла вашего! – заорала я. – Я читала об этом. В журнале!

Есть три вещи, которые вам надо знать об Элси. Первое – она моя лучшая подруга.

Люди ссорятся с лучшими друзьями и выбирают новых – то тот, то этот, смотря по настроению и компании, но моей лучшей подругой всегда была и останется Элси. В этом и состоит смысл понятия «лучший друг», не правда ли? Тот, кто тебя поддержит, что бы ни случилось. Не могу сказать, что за столько лет нам не случалось ссориться, но это из-за диаметральной противоположности характеров. Мы даже внешне антиподы: Элси низенькая, а я высокая, Элси миниатюрная, а у меня большие ноги, я ношу обувь восьмого размера[1]. И не скрываю, и всем об этом говорю. Потому что, как сказала Элси, раз уж достались такие ступни, остается ими хвастаться.

Большую часть времени мы проводим вместе, я и Элси. Мы даже обедаем вдвоем – так легче обслуживающему персоналу, да и нам веселее: ведь ничто в мире не звучит так одиноко, как один нож и одна вилка, звякающие по тарелке.

Некоторое время спустя после ультиматума мисс Амброуз мы с Элси сидели в моей квартире у окна и обедали.

– Пока никто не показывался, – произнесла я.

Я знаю, что она меня слышала, женщина в розовой форме. Она со своей тележкой стояла в трех футах, накладывая нам еду в тарелки, а я говорю четко даже в худшие времена. Элси говорит, что я кричу, но я не кричу, а просто хочу быть уверенной, что меня поняли, даже постучала вилкой по бокалу.

– Я про номер двенадцать, – громко сказала я. – Говорю, оттуда еще никто не показывался. А там уже несколько дней кто-то живет – я видела свет!

Женщина в розовой форме, не дрогнув, шлепнула мне на тарелку печеных бобов.

Элси подняла на меня глаза:

– Не кричи, Фло.

– Я не кричу, – возразила я, – я высказываю свое мнение! Мне уже мало что позволяют делать, но высказывать свое мнение пока не запретили. И контейнер еще не увезли. Вот дождутся они у меня письма!

– Так почему ж ты не напишешь? – спросила Элси.

Я взглянула на нее и снова отвела глаза.

– Не могу, мне поставили ультиматум.

– То есть?

– Мисс Амброуз дала мне испытательный срок, – сообщила я, глядя в стакан.

– За какое же преступление?

– Это такая фигура речи, – объяснила я.

– Контейнер скоро увезут, мисс Клэйборн, – сказала женщина в розовой форме.

Я повернулась к ней:

– Нельзя выметать человека, как мусор! Надо кому-то на них нажаловаться!

– После смерти жильцов они вправе делать все, что захотят, – возразила Элси. – Здесь они хозяева, Флоренс.

Во дворе опавшая листва ворохом собралась у края газона. Ветер играл оранжевыми и красными листьями, заставляя их кувыркаться на бетоне.

– Я видела ее на прошлой неделе, она шла вон по той дорожке с пакетом!

Женщина в розовой форме подняла глаза.