Необязательная страна - Вали Наср

Однако, пожалуй, самое важное в этой книге касается цены, которую заплатят Соединенные Штаты за свою неспособность понять тот факт, что предстоящее геополитическое соревнование с Китаем будет разыгрываться не только на Тихоокеанском театре действий. Существенные моменты соревнования будут также разыгрываться на Ближнем Востоке, и нам стоило бы подготовиться к этому поединку и к его последствиям в глобальном масштабе.

Американский народ устал от войн, это так. И он приветствует речи о необходимости покинуть регион: не просто вывести солдат, но и вообще прикрыть всю эту лавочку. Действительно, президент рекламировал наш уход с Ближнего Востока как внешнеполитический переворот, такой, который не только снимет с нас бремя проблем региона, но также и предоставит нам свободу для продвижения других, более безотлагательных инициатив с целью улучшения ситуации в плане нашей национальной безопасности.

Согласен, что завершение войны в Ираке и Афганистане, не говоря уже о терминологически не совсем верно определенной «войне с терроризмом» в ее широком толковании, является очень хорошей идеей при условии, что она правильно реализуется, без ущерба для наших интересов или стабильности этого региона. Но не стоит обманывать самих себя, считая, что связанная с уходом риторика – это нечто большее, нежели просто риторика. Мы возвращаем войска домой и свертываем наше дипломатическое и экономическое участие, но оставляем наши беспилотники и спецназ. Нам не следует рассчитывать, что теперь в регионе будут относиться к атакам беспилотников и тайным налетам лучше и добрее, чем раньше реагировали на более масштабные действия военных США. Но гораздо важнее то, что ни один из вопросов, которые в первую очередь привели нас на Ближний Восток, так и не разрешен, – ни те, что существовали в конце Второй мировой войны, когда Великобритания передала нам роль великой державы в регионе, ни те, которые удерживали нас здесь последние 60 лет. И уж конечно, ни те, которые привлекли наше внимание после 11 сентября 2001 года. Во всяком случае, регион остается менее стабильным и более уязвимым в плане кризисов по сравнению с прежними временами. А его важность для торговли и мирового порядка отнюдь не уменьшилась.

Вот то, что американские руководители и американская общественность не могут позволить себе проигнорировать. Краткосрочные и долгосрочные перспективы для Ближнего Востока не так уж трудно предсказать. Есть несколько вариантов: либо одна из внешних держав вынуждена будет выйти на авансцену в этом регионе и установить там порядок, либо он развалится на части и там воцарятся хаос и нестабильность. Тогда регион превратится в арену, на которой бессчетное число негосударственных игроков, каждый со своим почерком, будет пытаться нанести нам серьезный урон. Китаю очень хотелось бы играть роль великой державы в регионе, и он, как кое-кто мог бы пытаться доказать, готовится всерьез добиваться именно этой цели. Точно так же, как мы поворачиваемся на Восток, Китай разворачивается все дальше на Запад. Осуществляет он это посредством своих тесных и всевозрастающих экономических и дипломатических связей с арабским миром, Пакистаном, Ираном и Турцией. Дело обстоит действительно так. Пока мы, за время моего пребывания в администрации Обамы, были озадачены тем, чтобы как-то сдвинуть Пакистан в наше русло, китайские руководители усердно заверяли Пакистан в том, что китайско-пакистанские отношения «выше, чем горы, глубже, чем океан, прочнее, чем сталь, слаще, чем мед»1.

Будем ли мы счастливы от того, что Китай превратит Ближний Восток в сферу своего влияния? Давать ли Китаю возможность заниматься Аль-Каидой или иранской ядерной программой? Или пусть он пытается разрешить арабо-израильский конфликт? Разумеется, нет. Ближний Восток вновь стал регионом, в котором разворачивается великое соперничество, а Китай при этом играет роль Советского Союза.

Последние четыре года подарили нам никем не оцененную возможность создания региональных экономических, политических и военных организаций с целью оказания помощи региону в урегулировании многих кризисных ситуаций и позволили региону самому справиться с проблемами без постоянных вливаний в виде американских жизней и долларов. Одновременно мы смогли уменьшить угрозу Аль-Каиды, усилить тягу к демократии, найти способ втягивания Ирана в свою орбиту, снизить воздействие Китая на регион, не говоря уже о спасении жизней и экономии средств на еще один бросок, выгоды от которого в конечном счете остаются под вопросом. Однако на Ближнем Востоке нет аналога НАТО или АСЕАН – никакой организации, нацеленной на союз в сфере экономики и безопасности с Соединенными Штатами. Да и администрация Обамы, несмотря на свои заявления о вовлеченности в дела региона и о создании в нем некоего сообщества или некой организации, ничем не давала понять, что осознает необходимость создания такого института. Было бы ближе к истине, если бы речь шла о республиканской администрации. Поэтому взамен, после дальнейшего усиления позиций Китая на Ближнем Востоке, мы будем вынуждены отступать, осуществляя денежные манипуляции по типу «кто больше», при том, что у нас нет денег и мы должны брать их в долг у Китая.

Но еще не поздно. Все еще можно действовать предусмотрительно и решать проблемы в регионе до их превращения в новый крупный кризис. Именно по этой причине я и написал данную книгу.

Вали Наср

1 ноября 2012 года

Каждый год в сентябре десятки глав государств и гораздо больше министров иностранных дел прилетают в Нью-Йорк на сессию Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций. По сути говоря, делают они это отнюдь не для того, чтобы выступить с речью. Сессия дает возможность «на других посмотреть и себя показать», обменяться мыслями и сверить позиции, поговорить о профессиональных делах и даже посплетничать. И это идеальное место для дипломата, пытающегося получить поддержку планов своей страны в отношении какого-то дела.

Именно это и намеревался сделать Ричард Холбрук в сентябре 2009 года. Семью месяцами ранее президент назначил его своим специальным представителем по Афганистану и Пакистану. Во время предвыборной кампании и после победы президент дал четко понять, что одним из высших приоритетов администрации станет помощь Афганистану. Я знал, с какой серьезностью отнесся Холбрук к этой обязанности. Если мы сможем помочь Афганистану и поставим его на верный путь, сказал он мне, когда брал меня в свою команду в качестве старшего советника, настанет конец американским войнам в мусульманском мире. Но если нам не удастся этого сделать и Афганистан пойдет неверным путем, продолжится «вечная война» и длиться она будет долго.

К концу лета 2009 года, когда был составлен окончательный план в отношении Афганистана – больше войск и серьезное строительство страны, – для Холбрука стала очевидна необходимость проинформировать некоторых из наших самых важных союзников о направлении нашей работы. Он сказал мне, что собирается начать со встреч с несколькими из этих союзников в Нью-Йорке во время сессии Генассамблеи ООН и хочет, чтобы я поехал с ним. Это была неделя, которую я никогда не забуду.

Первая встреча состоялась с министром иностранных дел Египта Ахмадом Абу Гаитом. Он был старым другом Холбрука и весьма и весьма любезно приветствовал нас. Холбрук с энтузиазмом приступил к изложению нашего плана по Афганистану: нанесение поражения повстанчеству и строительство демократии, создание полнокровной экономики, формирование крупной армии и сильного гражданского общества. Он говорил воодушевленно, и Абу Гаит на это мягко кивал. Но когда возникла маленькая пауза во время выступления Холбрука – он даже не завершил начатую им мысль, – Абу Гаит тут же вставил в довольно резкой, граничащей с грубостью форме фразу о том, что все, что говорит Холбрук, звучит во многом похоже на те наши планы для Ирака, ни один из которых не сработал так, как мы хотели. Когда Холбрук закончил выступление, министр иностранных дел немедленно начал свою речь – естественно, иного рода, нежели мы ожидали от него. «Ричард, – сказал он, – конечно, мы поддержим вас, мы всегда вас поддерживали. Но зачем вам надо ввязываться еще в одну войну? Это будет только на руку террористам. Среди нашей молодежи полно разговоров о том, чтобы отправиться в Афганистан на джихад против американцев».