Дневник свекрови - Мария Метлицкая

Данька накрывает на стол. Смотрит на просвет бокалы и рюмки.

– О-хо-хо, – вздыхаю я и задумчиво удаляюсь на кухню.

– Холодец застыл? – кричит из комнаты сын. – А заливное?

Я из вредности не отвечаю. Режу соленую семгу.

– Мам, ну оковалки просто! – возмущается он. – Режь элегантней! – приказывает мой мальчик.

– Пошел к черту! – огрызаюсь я. И угрожаю: – Лучше меня не заводи!

Угроза действует, и он, слава богу, смывается.

Слышу гул пылесоса.

Сынок взялся за пылесос?!

«Плохи наши дела», – думаю я.

Все гораздо серьезней, чем мы предполагали.

Ивасюки появляются минута в минуту. Ясное дело: глава семьи – подполковник. Я не успеваю докрасить второй глаз и снять передник. Данька бросает на меня испепеляющий взгляд. Выходит муж. Жмет руки и улыбается. Я точно знаю, о чем он мечтает. Чтобы вся эта канитель закончилась побыстрее. Я злобно на него смотрю и усмехаюсь, побыстрее получится вряд ли. Это я чувствую.

Муж предлагает гостям тапки. Новые, между прочим. Подполковник надевает свои. Жена вытаскивает их из пакета.

– Гигиеничней! – объясняет нам, бестолковым и плохо воспитанным.

Я злюсь, но, по сути, он прав. Ивасючка вытаскивает лаковые туфли. Крутится перед зеркалом. Орошает себя духами. Духи резкие, тяжелые. Меня начинает подташнивать. Нюся с Данькой скрываются в его комнате. Гости проходят в гостиную, она же – столовая. Оглядывают комнату.

– Зал у вас большой! – одобрительно кивает Ивасючка.

Кстати, представилась она как Зоя Ивановна. Я ответила:

– Лена.

– А по отчеству? – поинтересовалась она.

– Просто Лена, – жестко повторила я.

Ивасюк оказался Валерием Петровичем. Мой муж, кандидат исторических наук, профессор и заведующий кафедрой, – просто Павел.

– Ну, я так не могу, – расстроилась Зоя Ивановна. – Мы же еще совсем не близко знакомы!

«Хотелось бы не ближе», – подумала я. Недобрая я. Не снисходительная. Нетерпимая. Все, что написала про себя выше, обман. Что плохого сделали мне эти люди? Да, не нашего поля ягода – это очевидно. Простоваты и провинциальны. А что, они виноваты? Всю жизнь – по гарнизонам. В Москве всего шесть лет. А напыщенные, так это от смущения. И что я привязалась к этим тапкам? Вместе с тапками, между прочим, Ивасючка принесла собственноручно испеченный сметанный торт. Говорит – «Дон Кихот». Шутит, наверное. Или серьезно? Возможно, Дон Кихот и Санчо Панса для нее слились воедино. В один, так сказать, образ. Да и ерунда все это, ей-богу!

Кстати, эта Ивасючка довольно хорошенькая. Если бы не травленые соломенные волосы, собранные в «башню», заколотую тряпичным фиолетовым георгином, и очень перламутровая помада. И еще – сиреневые тени на веках. Ну что я к ней привязалась? Тоже мне, столичная цаца. У всех свои представления о прекрасном. Да, но этот костюм с обильным люрексом…

Сели на диван. Муж пытается завести светскую беседу. Я выскальзываю на кухню перекурить. Представляю, что скажут на свадьбе мои подруги. Змеи-интеллектуалки. Остроязычные и ироничные московские фифы.

Зоя Ивановна стучит в кухонный косяк.

– Тук-тук, к вам можно?

Видит меня с сигаретой. Глаза полны ужаса.

– Курите? – не верит она своим глазам.

Я вздыхаю и пожимаю плечами – дескать, грешна. Уж не судите строго. Будьте милосердны, наимилейшая Зоя Ивановна.

Она хихикает.

– Я тоже балуюсь. Иногда, – доверительно шепчет она. – Муж, разумеется, не в курсе. У нас полнейший патриархат и домострой, – тяжело вздыхает подполковница. – А у вас? – интересуется она.

Заметно, что этот вопрос ее сильно волнует.

Я пожимаю плечами:

– Нет, у нас партнерский брак. Все на паритетных началах.

– А-а, – разочарованно тянет она.

По-моему, я ее огорчила. Мы выносим тарелки с закуской в комнату. Я предлагаю сесть за стол, видя, что светская беседа у мужа не клеится.

Муж явно растерян, а подполковник вперился в телевизор. Там предвыборные дебаты. У подполковника набухли брыли. Сейчас что-то будет, с ужасом думаю я, понимая, что наши политические воззрения вряд ли совпадут.

Рассаживаемся за стол и зовем детей. Те выходят не сразу – довольно всклоченные и смущенные. Вижу, как подполковник смотрит на Даньку. Взгляд не обещает ничего хорошего.

Нюся похожа на отца. Выпуклые карие глаза, крупные зубы. Мелкая и тощая, скорее всего, в мать. Правда, сейчас Зоя Ивановна тело нагуляла. Видимо, с возрастом. Что, безусловно, меня радует.

Муж осведомляется, что будут пить гости.

– Беленькую, – бросает подполковник.

– Винца, – смущается его жена.

Он чуть сдвигает густые брови.

У мужа хватает ума не предлагать алкоголь Нюсе. Не слишком сообразительный в подобных вопросах, он, видимо, нутром чует, что может вызвать гнев будущего родственника.

Когда Нюся у нас в гостях, она с удовольствием пьет пиво и красное вино. И не отказывается от мартини.

Я начинаю раскладывать по тарелкам закуску.

– Огурчики ваши? – с полным ртом осведомляется подполковник.

– Не-а, – окончательно роняю свой авторитет я. – Соседка угостила.

– А моя все сама, – гордо объявляет он. – По триста баллонов закрывает. Помидоры, огурцы, грибы, варенье, компоты.

Я с уважением и жалостью смотрю на бедную Ивасючку.

Она рдеет под, видимо, не частой мужниной похвалой.

Балагур и острослов Данька молчит, как в воду опущенный.

Нюся тоже помалкивает. Добрейшая Зоя Ивановна нахваливает плоды моего труда. Подполковник важно кивает, соглашается. «Не мои» огурцы он, кажется, с трудом, но пережил. Восстановили мою репутацию холодец и пирог с капустой.

Видно, что подполковник не дурак поесть и выпить. Начинает потихоньку «плыть». Перехватываю тревожный взгляд его супруги.

– К делу! – объявляет Ивасюк и откидывается на стуле.

Мы подтягиваемся и выпрямляем спины.

– Свадьба в ресторане, – заявляет он тоном, не терпящим возражений.

Мы с мужем переглядываемся. Данька смотрит в тарелку.

– В Москве – дорого, – объясняет нам подполковник. – У моего друга, начальника части, жена – директор ресторана. В Новомосковске. Сделают все, как положено. Не обманут.

– А как гостей расселять? – Я, мягко говоря, обескуражена. – Ну, туда еще доедут. А обратно? Снимать гостиницу?

– Автобус, – поясняет Ивасюк. – Автобус от воинской части. Всех отвезут в Москву. До метро. А там все сами. Доберутся.