Лживые боги - Грэм Макнилл

Но затем она вспомнила о своем происхождении и горделиво расправила плечи. Разве она не принадлежит к роду Карпинус, самому влиятельному и могущественному аристократическому семейству Терры? Разве не представители ее рода вели хронику возвышения Императора и его государства во времена Объединительных Войн, наблюдая, как общность нескольких планет постепенно превращалась в Империум, распростершийся от края до края Вселенной, восстановивший утраченные связи между ветвями человечества?

Словно ища подкрепления своей уверенности, Петронелла открыла темный плоский альбом с монограммой на кожаной обложке и достала оттуда пачку листов. Сверху лежал отпечаток с пикта — светловолосый Астартес в начищенных до блеска доспехах преклонял колено перед группой своих собратьев, в руках одного из которых виднелся длинный свернутый пергамент. Петронелла знала, что на пикте запечатлен момент особой клятвы, обета, приносимого перед боем, отражающего готовность отдать борьбе все свои силы и умение. Переплетенные буквы «Э» и «К» в углу снимка свидетельствовали о том, что это работа Эуфратии Киилер. Хоть Петронелла неохотно это признавала, пикт был великолепен.

Она улыбнулась и отложила снимок в сторону, чтобы освободить плотный шероховатый листок бумаги. Водяной знак в виде двуглавого орла символизировал союз марсианских механикумов с Императором, а текст был написан сжатым угловатым почерком Сигиллайта; быстрые штрихи и незаконченные слова говорили о том, что человек писал второпях. Взлетающие вверх перекладины высоких букв выдавали крайнюю озабоченность, хотя сейчас, когда Император вернулся на Терру, причин для тревог как будто не было.

В сотый раз после отбытия из порта Гиптус Петронелла прочитала письмо и не могла не улыбнуться при мысли о том, какая высокая честь была оказана ее семье.

Раздавшиеся вдалеке гудки вызвали нетерпеливую дрожь, а искаженный механический голос из обрамленных в золото динамиков на стенах рядом с ее комнатой возвестил, что судно встало на якорь на орбитальной стоянке.

Она прибыла на место.

Петронелла дернула за шнур, свисающий рядом с секретером, и всего через мгновение звякнул дверной колокольчик. Даже не оглядываясь, Петронелла знала, что только Маггард способен так быстро откликнуться на ее вызов. И хотя он ни разу не произнес ни слова в ее присутствии — а теперь и не произнесет благодаря хирургическому вмешательству, которому подвергались слуги ее семьи, — она всегда узнавала о присутствии своего телохранителя по беспокойной дрожи мнемопера, реагировавшего на жесткий холод его мыслей.

Петронелла развернулась в своем глубоком и мягком кресле.

— Открыто, — произнесла она.

Дверь плавно отворилась, и она позволила себе немного помедлить, прежде чем разрешить Маггарду появиться в комнате.

— Я позволяю тебе войти, — наконец сказала Петронелла, глядя на сурового двадцатилетнего мужчину, замершего на пороге расписанных фресками покоев, сияющих пурпуром и позолотой.

Маггард вошел в помещение. Каждое его движение было точно рассчитанным, а тело напряжено.

Не успела дверь за ним закрыться, как Маггард, отступив в сторону, быстрым взглядом окинул сводчатый резной потолок и прилегающие помещения в поисках малейшей угрозы. Одной рукой он сжимал гладкую рукоятку пистолета, а вторую не спускал с эфеса кирлианской рапиры с золоченым лезвием. На темной коже обнаженных рук можно было заметить светлые линии — тонкие шрамы после операций для усиления мускулатуры; точно такие же штрихи виднелись и вокруг глаз, поскольку хирурги, служившие ее роду, заменили их дорогими биометрическими элементами, чтобы Маггард мог лучше защищать наследницу Дома Карпинус.

Одетый в латы из гибких золотых полос и серебряную кольчугу, Маггард кивнул с самым серьезным видом, молчаливо подтверждая отсутствие какой бы то ни было угрозы, хотя Петронелла и сама об этом знала еще до его старательного осмотра. Однако в случае каких-то непредвиденных сложностей для Петронеллы жить телохранителю оставалось бы недолго, так что она могла понять его усердие.

— Где Бабетта? — спросила Петронелла.

Она вернула письмо Сигиллайта обратно в альбом и взяла с подставки мнемоперо. Поставив золоченый кончик на поверхность блокнота, Петронелла очистила мозг, чтобы дать возможность телохранителю выразить слова, на что его горло уже не было способно. Прочитав сообщение, она нахмурилась.

— Можно подумать, ей больше нечем заняться, как только спать, — сказала она. — Разбуди ее. Мне предстоит встреча с самым могущественным героем Великого Крестового Похода, и я не хочу выглядеть так, словно только что вернулась с дурацкой вечеринки на Терре. Позови ее, и пусть принесет бархатное платье, малиновое, с высоким воротником. Я жду ее через пять минут.

Маггард кивнул и поспешно выскочил за дверь, но не раньше, чем она ощутила его волнение через кончик пера, дернувшегося в руке. На светящейся поверхности блокнота остался обрывок непроизвольной мысли.

«…ая стерва…»

На одном из древних наречий Терры его имя означало «День гнева», и Иона Арукен понимал, что машина заслуженно получила это имя. Похожий на древнее божество из давно забытых времен, «Диес ире» высился перед ним, словно громадный монумент войне и разрушению, и гордо взирал на суетящихся внизу рабочих, как на своих преданных почитателей.

Титан класса «Император» представлял собой высшее достижение опыта и знаний механикумов, кульминацию развивавшейся долгие тысячелетия военной технологии. Он не имел другого предназначения, кроме как разрушать, и был снабжен практически всеми орудиями убийства, известными человечеству. Бронированный колосс высотой сорок три метра стоял на крепких, подобных бастионам ногах, каждая из которых могла вместить целую роту солдат вместе со всеми вспомогательными подразделениями.

Иона посмотрел на длинное черно-золотое знамя с вышитым черепом — эмблемой Легио Мортис, свисавшее между ног титана, словно набедренная повязка какого-то грозного дикаря. К гордому знамени в память о славных победах были прикреплены бесчисленные развевающиеся ленты, и к концу Великого Похода их станет намного больше.

С потолка ангара к бронированному торсу титана тянулись толстые гофрированные кабели; энергия укрощенной звезды перекачивалась по ним в мощный плазменный реактор.

На адамантиевом корпусе после битвы с мегарахнидами еще оставались вмятины и царапины, и техноадепты поспешно исправляли все повреждения.

Колосс представлял собой величественное и потрясающее зрелище, но даже оно не могло заглушить головную боль и урчание в животе Ионы после излишнего количества выпитого накануне амасека.

Огромные подъемники, скользящие по кран-балкам, доставляли в орудийные отсеки титана ящики со снарядами и связки длинных тупоносых ракет. Каждый из пулеметов был размером с танк; многоствольные турельные орудия, дальнобойные гаубицы и чудовищная плазменная пушка могли стереть с лица земли целый город. Иона Арукен шел к титану, глядя, как команда артиллеристов готовит оружие, и испытывая знакомые гордость и волнение. Боевой титан излучал грубую мужскую силу, и при этой мысли Иона не мог удержаться от улыбки.