Как в любовном романе - Миранда Ли

Виолетта быстро обнаружила, что ей нравится не быть никому обязанной. Не уверенная в своей внешности, она была уверена в себе в остальных областях жизни.

Она знала, что хорошо справляется со своей работой и с некоторыми другими делами. Помогая Джой на кухне, она научилась вкусно готовить. Благодаря той же Джой она отлично водила – Джой не только одалживала ей машину, но и отважно ездила вместе с ней, пока Виолетта набирала часы, необходимые для получения прав. Она купила бы собственную машину, но офис Генри находился в центре, и проще было доехать на автобусе, чем искать парковку.

Наверное, если бы у Виолетты было много друзей по всему Сиднею, она завела бы машину, чтобы навещать их. Однако друзей у нее не было. Иногда ее это беспокоило, но она привыкла быть наедине с собой. Не то чтобы она все время сидела взаперти. Она часто ходила в город вместе с Джой, которая была настоящим живчиком, несмотря на возраст – семьдесят пять лет – и артрит бедренных суставов, мучивший ее зимой. Каждую субботу они обедали в городе, обычно в азиатском ресторане, а потом шли в кино.

Виолетта была довольна своей жизнью. Конечно, в глубине души она хотела бы начать встречаться с мужчинами и однажды избавиться от своей девственности. Не хотелось думать, что в следующее Рождество ей придется использовать те же оправдания по поводу своей личной жизни.

Она вспомнила про книгу в сумочке. Ей нужен дьявольски сексуальный пират, который ее похитит, швырнет на кровать и посвятит в радости плоти. К сожалению, в наши дни это маловероятно. Однако представлять было приятно.

– Не выходи из машины, папа, – сказала она, когда автомобиль остановился перед терминалом.

Поцеловав отца в щеку, она выпорхнула наружу и двадцать минут спустя сидела в зале ожидания, погруженная в историю капитана Стронгбоу и леди Гвендолин. Ко времени посадки она уже дошла до середины томика в триста пятьдесят страниц – опыт работы научил ее скорочтению. А когда самолет садился в аэропорту Маскот, она дочитывала последнюю главу.

История оказалась такой, как Виолетта и помнила: множество событий, потрясающе сексуальный герой, очень подробные и – да, возбуждающие! – сексуальные сцены. Книга снова заставила ее сердце биться чаще.

Однако при втором прочтении она заметила одно различие: героиня оказалась намного сильнее, чем ей казалось раньше. Конечно, в первый раз Виолетту больше интересовал герой, воплощение мужской привлекательности. Теперь она обнаружила, что леди Гвендолин не склонилась перед привлекательным, но развратным капитаном, как ей казалось раньше. Она все время противостояла ему. Она выживала благодаря своей решимости, не отдаваясь на волю обстоятельств.

Подавив вздох, Виолетта закрыла книгу и положила в сумочку. Хотела бы она быть такой отважной. Но ей не хватало смелости даже сходить на свидание. Какая она жалкая! Ругая себя, она вдруг заметила, что самолет перестал снижаться. Но почему? Из динамиков зазвучал голос пилота.

– Дамы и господа, – объявил он, – говорит капитан самолета. Возникла небольшая техническая проблема с шасси самолета. Мы возвращаемся на высоту десять тысяч футов, на которой будем поддерживать полет, пока проблема не будет решена. Пожалуйста, не включайте телефоны и ноутбуки во время этой вынужденной задержки. Причин для страха нет. Я буду информировать вас о прогрессе починки и полагаю, что вскоре мы возобновим снижение.

К сожалению, дела шли не так гладко, как обещано. Вместо того чтобы вскоре возобновить снижение, они летали по кругу минут двадцать, а потом направились к океану, где капитан сбросил остатки топлива и объявил аварийную посадку. К тому времени пассажиры уже знали, что шасси неудачно поднялось при взлете. Была высока вероятность, что при столкновении со взлетной полосой шасси окончательно сложится, и тогда всем конец.

При снижении в салоне царила гробовая тишина. Голос капитана не успокоил никого из ста пятидесяти пассажиров; не добавляло уверенности и то, что посадочная полоса уже была покрыта огнеупорной пеной, и вокруг стояли наготове «скорые» и пожарные машины. Все осознавали реальность: вполне возможно, что в течение минуты они умрут.

Упираясь в кресло по аварийной инструкции, Виолетта думала, что не стоило смотреть столько передач про расследования авиакатастроф. Выжившие в катастрофах часто потом рассказывали, что перед ними проносилась вся жизнь. С Виолеттой этого не случилось: в этот момент она могла думать только об одном – о том, что отправится в могилу девственницей. Она никогда не пробовала секс, не чувствовала любви или даже чего-то похожего на нее. И это только ее вина. В тот момент Виолетта дала себе клятву: если выживет, все изменится. С этого дня она будет соглашаться на свидания, не важно с кем.

Будут и другие изменения. Она перестанет ходить в чисто женский спортзал. Станет более модно одеваться, краситься, пользоваться парфюмом, носить украшения. Станет верить отражению в зеркале, а не своему разуму. Даже купит машину! И не скучную, а красную двухдверную модель! Пора отбросить застенчивость, привитую прошлым, и принять совершенно другое будущее.

«Если у меня есть будущее, конечно».

Когда самолет коснулся посадочной полосы, губы Виолетты дрогнули в беззвучной молитве. Шасси немного занесло на пене, но они удержались. Господи боже – удержались! Виолетта вскинула голову одновременно с десятками пассажиров. Все стали смеяться и аплодировать, обниматься, целоваться. Виолетта никогда не испытывала такого облегчения, даже счастья.

Ей дали в жизни второй шанс. И она не упустит его.

Сидя на балконе квартиры с видом на залив, принадлежащей его отцу, Лео потягивал вино, когда услышал звонящий где-то в комнате телефон. Не свой – со своим он не расставался.

– Генри, телефон! – крикнул он.

Он не называл отца «папой» с тех пор, как двадцать лет назад уехал в Оксфорд изучать юриспруденцию. Они всегда были близки – мать Лео умерла, когда он был совсем маленьким, а отец не женился второй раз. Ко времени поступления Лео в университет они были скорее лучшими друзьями, чем отцом и сыном. Генри сам предложил изменить обращение, и Лео с радостью согласился.

Он собирался встать и ответить на чертов звонок, когда трели наконец прекратились, и Лео снова смог расслабиться и полюбоваться видом, который мало с чем мог сравниться, особенно в такой ясный летний день. Вода была невероятно синей, на ней играли солнечные блики и плясали всевозможные корабли, от маленьких лодок до паромов и пятизвездочных лайнеров. Неподалеку выгибался знаменитый сиднейский мост Харбор-Бридж, а слева от него располагалось здание оперы. Когда восемь лет назад Генри объявил, что возвращается в землю антиподов, Лео отнесся к этой идее скептически. Отец родился и вырос в Лондоне, как и он сам.

Жизнь Генри, успешного литературного агента, всегда была посвящена искусству. Его родители были профессорами истории; единственная сестра делала керамику и достигла определенного успеха. Жена Генри занималась скульптурой до своей ранней смерти от менингита всего в тридцать лет.