Ведущая на свет - Вера Волховец

Ты же не только должен явиться на работу, ты должен успеть зарегистрироваться на любой из стоек дежурных регистраторов. И сделать это ровно до девяти утра.

И… Не я одна не ставлю будильник, вы же понимаете?

А Артур Пейтон, наш великий босс, стоит сейчас на лесенке, смотрит то на бедлам, творящийся в холле, то на часы на правом запястье. Семь минут. И адская очередь. Черт!

— Рози, — я слышу восклицание за своим плечом и чуть ли не с облегчением оборачиваюсь.

Джон. Джон Миллер — мой лучший друг, если так вдуматься — единственный мой друг в Чистилище. Стоит в очереди почти у самой стойки регистратора. Перед ним всего два человека.

— Эй, она тут не стояла, — возмущенно шипит из-за спины Найджел Рэдклифф, когда Джон чуть сторонится, уступая мне место впереди себя в очереди.

— Я всегда занимаю для Агаты, — безмятежно откликается Джон и ободряюще мне улыбается. Где-то сбоку мечтательно вздыхает Лили, давно и безнадежно влюбленная в моего друга.

Я могу её понять, на самом деле. Есть подозрение, что Джон когда-то нарушил пару предписаний и явился людям. Вот весь такой, какой он есть: с хрустально-прозрачными проникновенными небесно-голубыми глазами, светлыми волосами и белоснежными крыльями.

Джон — из серафимов, из тех, кто уже свой кредит отработал и остался в Чистилище ради службы Небесам. Волонтер. Он может завязать в любой момент, может сам выбрать, чего хочет: счастливого свободного посмертия в раю или, может, перерождения.

— Опять рисовала допоздна? — шепчет мне Джон, пока я торопливо протягиваю регистратору запястье, на котором он должен будет поставить чернильную метку отсчета начала рабочего дня.

— Немного. — Я смущенно морщу нос.

— Немного рисовала или немного допоздна? — Джон мне слегка подмигивает и протягивает запястье вслед за мной.

— Девять часов. — Сухой голос мистера Пейтона разносится по холлу департамента, — все, кто не успели поставить метки начала смены, получают их только после получения штрафных квитанций в бухгалтерии. Кстати, мисс Виндроуз, вам я тоже штраф выпишу. Долго вы еще будете пользоваться мистером Миллером?

Это он ко мне обращается, ага. Агата Виндроуз — это я, а мистер Миллер — это Джон.

Да-да, вот об этом я и говорила. Мистер Пейтон педантичен до паранойи.

Джон подается было вперед, чтобы заступиться за меня, а я перехватываю его за руку.

— Не надо, Джо, — устало шепчу я, — я ведь и правда опоздала. А так нарвешься и ты.

— Да мне-то… — Джон дергает плечами. — Но мы же пропагандируем дружеские отношения в коллективе, зачем штрафовать тех, кто содействует вектору развития корпоративного духа?

Корпоративный дух. В Чистилище. Весело звучит, я знаю.

Но это Джо, мечтательный, доброжелательный Джо, который может найти плюсы даже у самого конченного грешника, который настаивает на том, чтобы директиву помилований расширили не только на демонов-бесов, но и хотя бы на слабых демонов похоти.

Получив рабочую метку, я беру у дежурного жетон для перехода в измерение и рюкзак с сухим пайком — без него целую рабочую смену в небе верхнего слоя Лимба просто не вынести.

Переноситься я не тороплюсь, оборачиваюсь к Джону.

— Ну как ты, волнуешься? — мой друг чуть улыбается, глядя на меня. — Первый самостоятельный выход в патруль.

Он смотрит на меня чуть ли не с гордостью, а мне стыдно сознаться, что я вообще-то трушу и чувствую себя дурой.

Меня готовили к этому полгода. Десятки инструктажей, десятки тренировок с тяжелым клинком воли, чтобы, если что, дать отпор освобожденному демону, десятки репетиций молитвы экзорцизма, которая, если что, должна демона нейтрализовать.

А я… А мне тошно думать о предстоящем рабочем дне. И не потому что волнительно, а потому что тошно.

И все-таки… Я не могу так подводить Джона, ведь именно благодаря его протекции я получила эту работу. Так я со своим-то кредитным счетом могла еще пару лет дожидаться подходящего рабочего места, стоя на бирже или работая в каком-нибудь греховном архиве, где мало того, что ужасно скучно, но еще и работать почти бесполезно — там работа оплачивается хуже, чем в любом другом рабочем месте Чистилища.

— Ничего, ты справишься, Рози, — ободряюще улыбается мне Джон, а потом невесомо касается моего лба своими прохладными губами.

— Поужинаем вечером? — шепотом спрашивает он, а я по инерции киваю. Поужинаем. Мне нужна будет чья-то компания, это точно.

И все, собираюсь, сжимаю пальцами ключ-жетон, закрываю глаза и поднимаюсь на слой выше.

Единственный слой Чистилища, на котором никто не живет, но обитателей тут хватает.

Ведь здесь заточены демоны.

Поле Распятых в Чистилище охраняется так, как не охраняются в Тауэре сокровища английской короны. Сюда нельзя попасть без особого ключа-жетона, и как только ты поднимаешься на этот слой из Департамента Святой Стражи, ты сразу же оказываешься перед стойкой дежурного серафима, которому ты должен этот ключ-жетон сдать до конца смены.

Нельзя допускать побега демонов. Очень много сил потрачено на их задержание, каждый из них — опасная тварь, и нечего им делать ни в Чистилище, где смертные пытаются исправляться, ни в смертном мире, где еще и слыхом не слыхивали про греховный кредит.

— Доброе утро, мисс Виндроуз, — кивает мне проходящий мимо Катон.

Еще один архангел, еще одно Орудие Небес. Но в отличие от мистера Пейтона, этот архангел довольно спокоен и тираном не слывет.

Катон организовывает все мероприятия по установлению кордона вокруг Полей Распятых, он всегда и везде, есть ощущение, что помимо дара управления водой Небеса подарили ему возможность находиться в тысяче мест одновременно.

Я сдаю жетон, получаю фляжку со свежеосвященной прикосновением Катона водой, закидываю её в рюкзак, а потом оглядываюсь и ныряю в один из боковых коридорчиков.

Рит, моя давняя подруга и наставница, с которой мы пролетали уже не один патруль над Полями, сейчас ушедшая в отпуск по восстановлению после отравления демоном, оставила мне ключи от своего кабинета. Наверное, если бы при распределении на работы мне кого-нибудь поставили бы в пару, я бы не рискнула вылезать из формы, но… Не поставили. Решили, что я уже достаточно опытная для одиночных смен.

А мы с Рит уже выяснили: плевать, как и в чем ты выходишь на дежурство, в кредитной сводке это не отражается. Никаких штрафных коэффициентов в ведомости не появляется.

Под рубашкой у меня обычный белый топ, плотный, максимально закрытый, насколько это может позволить майка такого типа. Шорты я храню в шкафу в кабинете Рит.

Если вы торопитесь меня осуждать, то я сейчас вам объясню. На верхнем слое Лимба практически адская жара. И вопреки земным законам, чем выше ты находишься над землей, тем хуже. А мне предстоит шесть часов летать в раскаленных небесах над полями, и делать это в тесной, плотной, тяжелой форме — очень-очень неудобно. Даже не три пота сойдет за смену, а потов десять.